Дорогой Джим - Кристиан Мерк Страница 5

— Все очень просто, — объяснил коронер. — Все органы бедняжек мало-помалу попросту распадались, поэтому ни одну ранку, ни одну царапину на их теле невозможно было залечить. Младшая из сестер умерла от обширного внутреннего кровотечения. Кроме того, обнаруженные на телах девушек следы ясно доказывают, что обеих на ночь приковывали к постели. Можно не сомневаться, что их тетка делала это намеренно.

Естественно, все газеты, а вместе с ними и соседи Десмонда единодушно назвали этот замысел «дьявольским» — что, безусловно, имело под собой основания.

Однако находки, обнаруженные в гардеробе, хоть и помогли опознать обеих девушек, однако оказались бессильны ответить на самый важный вопрос — почему это произошло?

Среди огромного количества хлама в доме оказалось несколько запечатанных пластиковых мешков с остатками какой-то черной грязи внутри. Мешки, естественно, отвезли в лабораторию — после проведенного тщательного обследования в них обнаружили пуговицу, одну салфетку из дамаста, смятую пустую пачку «Мальборо лайтс», и использованную гильзу, выпущенную из гладкоствольного карабина 12-го калибра. Между всеми этими предметами не было никакой связи, если не считать того, что обнаруженная на них грязь имела один и тот же уровень кислотности. В конце концов удалось-таки отыскать и кое-какие канцелярские принадлежности, среди которых не хватало конверта и одного листа дорогой писчей бумаги. Может, их использовали? Но для чего? Ответить на этот вопрос эксперты так и не смогли. Возможно, как раз ими и пыталась воспользоваться несчастная Рошин? Но если так, то сразу же возникал другой вопрос: для чего?

Прошло еще несколько дней — соседи стали мало-помалу терять терпение и все меньше склонны были проявлять уважение к работе полиции. Ребятишки, подначивая друг друга, бились об заклад, у кого первого хватит духу, поднырнув под черно-белую ленту с надписью «Гарда», добежать до дома, чтобы выковырять из стены камушек или кусок штукатурки — трюк, который так никто и не решался проделать с того самого дня, как запертый и опечатанный полицией дом погрузился в тишину, таким образом практически официально став обителью духов. Самый отчаянный парнишка решился подобраться к самому дому, держа в руках пластмассовую статуэтку Спасителя, в которую была вставлена сорокаваттная лампочка, чтобы светился нимб вокруг головы. Другой сорванец добрался почти до самого угла и уже предвкушал сладостный вкус торжества, когда подоспевший полицейский, схватив его за шиворот, хорошенько встряхнул в воздухе, заставив вернуть вставленный в позолоченную рамочку портрет некогда столь почитаемого премьер-министра Имона де Валера, [5]чья длинная лошадиная физиономия, казалось, выражала живейшее отвращение к мертвой хозяйке дома, которая некогда украсила его портретом каминную доску в своем доме.

Полиция, наскоро проверив все собранные на месте преступления улики, уже готова была к тому, чтобы закрыть дело.

Но вдруг дом, словно издеваясь над людьми, подбросил полицейским еще одну загадку, на этот раз крывшуюся в нем самом.

Тайна эта явилась в виде следа, оставленного на обратной стороне входной двери и поначалу не замеченного никем из тех, кто проводил первичный осмотр места происшествия. Отметина, о которой идет речь, выглядела так, словно кто-то, пытаясь вырваться наружу, едва не сорвал дверь с петель. На ручке двери обнаружили отпечаток пальца, не принадлежащий ни одной из трех мертвых женщин, а кроме отпечатков тетки и двух племянниц, ни одного другого во всем доме найдено не было. Иначе говоря, стало ясно, что он принадлежит неизвестному. Позже в подвале обнаружилась еще одна грязная постель, а на канализационной трубе — множество отпечатков, принадлежавших тому же неизвестному. Кто бы он ни был, ему, вероятно, удалось, воспользовавшись каким-то примитивным инструментом, развинтить трубу и бежать — скорее всего, с наручниками на руках. Получается, бедные девушки были не единственными жертвами, которых держали в этом доме…

Выходит, в доме — по крайней мере, до последнего времени — был кто-то третий.

И этот неизвестный до сих пор жив и прячется где-то в городе. И о нем не знает ни одна живая душа.

Когда в злополучном доме была осмотрена последняя половица, а все содержимое кухни вплоть до чайной ложки проверили, запротоколировали и ничего нового не обнаружили, дом номер один по Стрэнд-стрит, тщательно убранный снизу доверху, полностью приведенный в порядок, был выставлен на торги — весь доход от его продажи должен был поступить в городскую казну. А еще через пару месяцев, как ни мучительно было сознавать, что где-то в городе прячется третья, никому не известная жертва, — и поскольку ни единого ключа к разгадке этой тайны у полиции не было, как не нашлось ни единого родственника жертвы, способного потребовать объяснений, — полиция решила потихоньку прикрыть это злосчастное дело. Даже пресса, под конец потеряв к нему всякий интерес, занялась свежими убийствами.

Однако в городе о нем не забыли — в каждом баре по-прежнему только и разговоров было, что о страшном преступлении.

«Эта самая Мойра была чокнутая — такова самая популярная на данный момент версия событий. — Каким-то образом тетка заманила к себе обеих девушек. А потом, завидуя их красоте, принялась медленно травить их крысиным ядом. Ревность в ней взыграла, не иначе».

Другая, не менее популярная версия гласила, что, наоборот, обе племянницы решили прикончить тетушку из-за денег, да только просчитались, потому как та оказалась не промах и обе негодяйки попались в собственную ловушку. Слабость этой версии заключалась в том, что никаких денег, особенно таких, из-за которых стоило бы убивать, в доме так и не нашли.

— Напрасная трата времени, — вздыхали местные жители. И были правы — какой бы ни оказалась правда.

— Этот таинственный гость наверняка был любовником Мойры — он их всех и прикончил, а потом смылся, когда почуял, что запахло жареным.

Такая версия событий была не менее популярна, чем первые две. Но, как бы там ни было, ни одна из них не способна была удержаться в головах жителей Малахайда надолго — обычно доморощенные детективы, вдохновенно изложив собеседнику свои мысли, забывали обо всем уже в следующую минуту.

— То, что случилось в этом доме, наверняка началось не здесь. Готов поспорить, что корни всего этого отыщутся где-то в другом месте, — наконец решился предположить один из завсегдатаев заведения Гибни. Случилось это как-то вечером, а толчком к предположению послужила полупинта крепкого портера, успевшая ударить ему в голову, но, скорее, даже не она, а то, что он уже довольно долгое время слушал сплетни тех, у кого в голове было больше спиртного, чем здравого смысла. — Просто кровь в жилах стынет, как подумаешь… Нет, чтобы решиться на такое, нужно, чтобы ненависть копилась годами.