Десятая симфония - Йозеф Гелинек Страница 5

В тот же день самолет «Эйр Франс», вылетевший из аэропорта Париж-Орли, доставил в аэропорт Мадрид Барахас князя Луи Пьера Туссена Баптиста Бонапарта, наследника французского престола и потомка Наполеона Бонапарта. Пятидесятипятилетний князь, маленький и нервный, как и его прославленный предок, на самом деле был прапраправнуком младшего брата Наполеона, Жерома, который между 1807 и 1813 годом был королем Вестфалии — созданного императором марионеточного государства на северо-западе Германии. Луи Пьер путешествовал в компании своей супруги и был приглашен Фондом друзей Наполеона, расположенным неподалеку от французского консульства, чтобы прочесть доклад о своем выдающемся предке. Доклад назывался «Маленький капрал» — по одному из прозвищ Бонапарта. Понимая, что возможность занять французский трон не более чем химера — его страна давно была республикой, к тому же на трон претендовали орлеанисты и Бурбоны, — князь умерил свою жажду власти и занялся местной политикой. В столице Корсики Аяччо, на родине семьи Бонапарт, Луи Пьер был знаменитостью и на ближайших выборах мог стать мэром, набравшим самое большое число голосов за всю беспокойную историю острова.

В настоящее время основным источником доходов князя была деятельность, связанная с его великим предком, вокруг которого по-прежнему кипели страсти: семинары, лекции, за которые князь брал не меньше шести тысяч евро, и, разумеется, книги о Наполеоне; одна из них, «Ад на Святой Елене», в течение нескольких недель входила в список бестселлеров, публикуемый «Фигаро литерер».

И хотя ни князь, ни его супруга не были заядлыми меломанами, оба намеревались использовать пребывание в Испании, чтобы по приглашению своей близкой подруги Софи Лучани, дочери Рональда Томаса от первого брака, завтра посетить единственный концерт для горстки избранных, которым ее отец будет дирижировать в доме Хесуса Мараньона.

Пройдя таможенный контроль и взяв багаж, Луи Пьер с супругой увидели, что Фонд прислал за ними человека, державшего в руках табличку с надписью «г. Бонапарт». Княжеская чета помахала ему, и мужчина поспешил к ним, чтобы помочь с чемоданами.

— Хорошо долетели?

— Хорошо, если не считать опоздания, — ответил князь. — Едем в гостиницу?

— Боюсь, из-за задержки самолета нам придется ехать прямо в Фонд, — ответил встречающий, толкая тележку с багажом.

— Черт! — выругалась княгиня. — Сначала я должна хотя бы принять душ. К тому же я хочу увидеться с Софи.

— Сделаем так, — предложил князь. — Доставьте мою супругу в гостиницу, а после отвезите меня прямо в актовый зал. В сущности, жена знает мой доклад наизусть.

Три часа спустя, когда доклад князя Бонапарта подходил к концу, председатель попросил присутствующих задать вопросы. В отличие от того, что обычно происходит на подобных мероприятиях, публика повела себя активно. Один юноша спросил:

— Вы только что сказали, что на Святой Елене император наверняка был отравлен. У вас есть доказательства?

— Если вы имеете в виду улики, которые можно предъявить суду, у меня их нет, — ответил докладчик. — Не забывайте, что мой предок умер в тысяча восемьсот двадцать первом году, а проба Марша, позволяющая обнаружить в тканях следы мышьяка, была открыта только в тысяча восемьсот тридцать шестом, то есть много лет спустя.

— Но кто его отравил? — спросила старушка. — Кого вы подозреваете?

— Разумеется, губернатора острова. Который, как вам известно, был мужчиной. Я упоминаю об этом потому, что слава отравительниц принадлежит вам, женщинам.

Послышались смешки.

— Хотя мое пояснение излишне, — продолжал князь, — потому что даже сегодня абсолютно невозможно представить себе женщину во главе военного гарнизона.

— Отравлен англичанами! У вас есть доказательства? — спросил лопоухий господин, не сумевший скрыть английского акцента.

— Нет. Но когда император прибыл на этот злосчастный остров, куда его сослали англичане, ему было сорок шесть и он обладал отменным здоровьем. Спустя несколько месяцев у него распухли ноги и начались всевозможные недомогания: головные боли, диарея, бессонница. В течение последующих шести лет его здоровье постоянно ухудшалось, а за несколько недель до смерти император мучился от часто повторяющихся приступов рвоты. Он даже обвинил англичан в отравлении, и это обвинение не представляется мне абсурдным, если вспомнить, что на острове уже умерли двое его слуг и его друг.

— Вы можете рассказать о предполагаемом отравителе что-нибудь еще? — спросил председательствующий. — Какими мотивами он руководствовался?

— Убийцей почти наверняка был губернатор острова, сэр Хадсон Лоу, жестокий, непреклонный человек, неукоснительно исполнявший приказы своего министра. Он не хотел оказаться в смешном положении, если император во второй раз сбежит, как это случилось на Эльбе в тысяча восемьсот пятнадцатом году. Он унижал генерала нелепыми запретами — к примеру, не позволял ему ездить верхом, даже с эскортом. На острове Святой Елены нет гавани, поэтому суда стоят на якоре в заливе. Крутые, обрывистые берега возвышаются над морем на триста метров. Куда мог сбежать мой несчастный предок? Это абсурд! Наполеону также не удалось добиться от губернатора, чтобы тот называл его «ваше величество». Ему пришлось смириться с обращением «генерал Бонапарт».