Кровная добыча - Ирина Глебова Страница 5

Раньше Шатилову бывать в тюремных стенах не доводилось. Те улицы окраинных бедняцких районов, которые назывались попросту – трущобы, тоже не отличались приветливостью. И пьяные поножовщины, и воровские притоны – все там было. Но когда Петр Иванович ходил туда, чтоб оказать помощь больным, все знали – это доктор! Иногда, когда он возвращался от больного в позднее время, его просто охраняли. Вот как и сейчас: он пересекал тюремный двор рядом с прапорщиком, а чуть сзади шли два охранника с оружием. Петр Иванович испытывал неловкость, ему очень хотелось сказать: «Ну зачем же…» Ведь это же тюрьма, люди и так угнетены, круглосуточно под охраной. Достаточно и одного прапорщика-проводника. Обстановка ведь совсем мирная – люди убирают двор, с лопатами, метлами, тачками. Ну да, они одеты в черную арестантскую форму, но и только. Обычные мужчины…

Так профессор думал до того момента, пока случайно не встретился взглядом с одним из уборщиков. Тот, мимо которого он проходил, разравнивал груду битого кирпича, на секунду задержал движение руки с лопатой, глянул и мгновенно отвел глаза. Но Шатилов вздрогнул, словно его кипятком прожгло. И оглянулся непроизвольно: где там охранники? Они были рядом. Думая об этом мимолетном взгляде – тяжелом и злобном – совершенно незнакомого человека, Петр Иванович не замечал, что чуть дальше, впереди, стоит другой заключенный, смотрит на него с узнаванием и удивлением. Когда Шатилов почти дошел до здания тюремной больницы, этот заключенный окликнул:

– Господин Шатилов, профессор!

Сделал было шаг навстречу, но остановился, подчиняясь предостерегающему жесту прапорщика. Шатилов пригляделся.

– Это мой бывший студент, – сказал. – Если можно, пусть подойдет.

Прапорщик Павлов кивнул охранникам, те стали рядом с приблизившимся заключенным.

– Я узнал вас, господин…

– Смирнов! Степан Смирнов, – быстро подсказал молодой человек.

– Да, – после паузы согласился Шатилов. – Господин Смирнов. – Он хорошо помнил настоящую фамилию этого студента, но нетрудно было догадаться, что тот ее скрывает. – Не ожидал встретить вас здесь.

– Обстоятельства, увы, подвели меня, – ответил тот даже как будто весело. Но продолжил уже серьезно: – Я понимаю, вы здесь по своему профессиональному долгу… Может, замолвите слово обо мне? Я ведь все-таки медик, здесь буду более полезен, – кивнул на больницу, – чем землекопом.

– Ничего не обещаю, – сухо ответил профессор. – А там посмотрим…

Ему неожиданно пришла в голову одна мысль.

– Заранее благодарен! – крикнул ему во след Смирнов.

Тюремная лечебница не вызвала у Шатилова гнетущего впечатления. Ему приходилось видеть больных в более тяжелых условиях – переполненные холерные бараки, забитые большими семьями темные и душные комнаты в бедняцких кварталах города… Здесь все-таки у каждого была койка, персонал следил за чистотой и белья, и помещения. Правда, не было доктора, только фельдшер и вместо братьев милосердия одетые в белые халаты надзиратели. Но все же…

Иван Христоненко обрадовался профессору, которого он знал немного и лично, а больше – по рассказам. Взял присевшего на койку Шатилова за руку, попросил:

– Петр Иванович, вы только правду мне скажите. Долго мне еще мучиться? – Старался казаться мужественным, но не выдержал, крепко сжал пальцы доктора, выдохнул: – Жить так хочется!

У него было совсем еще мальчишеское лицо, бледное, с прилипшими ко лбу прядями русых волос. Шатилов видел, что лихорадка не оставляет его: глаза блестели, губы потрескались. И профессор ответил откровенно:

– Иван Павлович… Мальчик мой! Если бы я мог отправить тебя в хороший санаторий, в Швейцарские Альпы, или даже в Ялту, в санаторий в память императора Александра Третьего! Ты бы поправился. Во всяком случае, прожил бы еще годы, а может, и совсем выздоровел. Но здесь… Пропадешь. Но мы, вместе с господином Петрусенко, будем хлопотать о снисхождении к тебе. Ты сильно болен.

– Неужели есть надежда? – Глаза молодого человека смотрели умоляюще. – Мне кажется, я отсюда не выйду.

– Будем стараться. А пока я переведу тебя в изолятор и попробую сделать так, чтоб за тобой хорошо смотрели.

Шатилов покинул больницу после того, как лично проследил за переводом Ивана Христоненко в изолятор. Сказал фельдшеру и прапорщику:

– Больному нужно хорошее питание. Я понимаю, что кетовой икры, кумыса или хорошей свинины он здесь не получит. Но хотя бы яйца, молоко, гречка, овощи – это возможно?

– Возможно, господин профессор, – уверил фельдшер. – Для больницы все-таки отпускают продукты получше.

– И еще… Господин Павлов, вы видели, ко мне подходил мой бывший студент, Смирнов. Если бы вы сочли возможным перевести его работать в больницу, был бы вам благодарен. Понимаете, он на моем факультете занимался как раз проблемами легочной болезни! И знания, и способности у него отменные, надо использовать это.

– Думаю, это возможно, – согласился прапорщик. – Особенно если у него есть знания.

– Курса он не окончил, – пояснил Шатилов, – был из университета исключен. Да, резкого и скандального характера молодой человек, видите, даже закон преступил. Но в медицинской науке просто талантлив. Пусть особое внимание уделяет больному Христоненко. А я кое-какие лекарства для больницы пришлю. Увы, к сожалению, от чахотки порошков нет.