Зимняя вода - Сюзанна Янссон Страница 5

— Подожди меня на улице, — велел Мартин Адаму.

— Хорошо.

— Можешь пока поиграть, я скоро приду, — он протянул сыну старый кнопочный мобильник, который лежал на полочке в прихожей.

Адам посмотрел на него своими огромными голубыми глазами. Потом уселся на крыльце, с телефоном в одной руке и ведерком в другой, и принялся нажимать на кнопки.

Удаляясь на кухню, Мартин слышал его нежный голосок:

— Один, два. Четыре, семь… Алло, дракон…

— Это Мартин, я слушаю.

— Привет, Мартин.

— Здравствуй, папа.

На том конце провода долго молчали. Общение друг с другом никогда не давалось им легко.

— Что-нибудь случилось? Вы хорошо себя чувствуете? Мама…

— У нас все прекрасно. Я просто хотел… хотел спросить, пока твоей мамы нет… как там с фермой? Все в порядке, они подрастают? Я имею в виду, устрицы. Никаких проблем?

— Мы как раз собираемся… — Мартин бросил взгляд на дверное стекло, на крыльце виднелась зеленая куртка Адама.

— Ты же знаешь, я с самого начала считал необдуманным твой поступок. Вот так уволиться и начать свое дело… я тебе об этом говорил. Это рискованно.

Мартин вздохнул. Для того, чтобы начать выращивать устриц, ему пришлось одолжить денег у родителей, но все пошло не так, как он запланировал. Чувствуя, что его застали врасплох, Мартин пустился в пространные рассуждения о том, почему дело идет не так гладко, не упоминая при этом основных проблем. Ему не хотелось, чтобы родители волновались.

— Все наладится, нужно просто больше времени, — закончил он свою оправдательную речь.

— Если повезет, сможешь вернуться на ферму Свена, ему всегда нужны люди.

Мартин закрыл глаза. Ну давай, добивай меня, папа. Он чувствовал, как к горлу подступает желчь. Сейчас он скажет что-нибудь такое, от чего его отношения с отцом испортятся окончательно.

— Давай поговорим об этом в другой раз, меня ждет Адам. Увидимся через пару часов. Пока.

Повесив трубку, Мартин стоял какое-то время, размышляя. Чего на самом деле хотел отец? Он никогда не звонил просто, чтобы поболтать. Обычно звонила мама. Неужели прошел слух, что у Мартина проблемы с фермой? У папы по-прежнему много знакомых на острове. Мартин попытался стряхнуть с себя неприятное чувство. Он вышел на крыльцо и взял корзину.

И тут же заметил это. В зеленой дутой куртке, которую он видел через стекло, не было Адама. Должно быть, он снял ее, просто аккуратно выполз из куртки, а плотная ткань осталась стоять, прислоненная к ступеньке. В тот же момент, как Мартин посмотрел на куртку, она упала от порыва ветра.

Мартин поднял взгляд, но увидел лишь деревья.

— Адам?

Сначала он обошел дом, все громче выкрикивая имя сына. Дошел до качелей. Никого. Проверил песочницу. Никого. Добежал до кустов, где летом обычно водились ежи. Там тоже никого. Заглянул в сарай — трехколесный велосипед на месте.

Мартин выбежал на дорогу, огляделся по сторонам, но Адама нигде не было видно. Мартин кинулся к деревьям, несколько минут метался между ними, два шага туда, два шага сюда, крик его становился все более напряженным, сердце билось все сильнее. Потом он побежал к морю. Спотыкаясь о корни, поскальзываясь, наступая на камни. Миновал полянку справа, продолжил путь к воде.

На берегу дул ветер, в голове эхом отдавался шум волн, разбивающихся о скалы.

В сознании проносились картинки одна ужаснее другой. Охваченный паникой, Мартин молился, чтобы лицо Адама вдруг появилось там, у мостков, склоненное над плоскими камушками, или вон там, за большим кустом, или за той скалой. Но куда бы ни поворачивался Мартин, всюду было тихо и пусто, Адама нигде не было.

Вместо этого Мартин заметил кое-что у большого камня, который всегда служил им ориентиром — там достаточно глубоко, можно нырять. Вот там-то оно и лежало, поблескивая, словно загадочный плод из другого мира, из враждебной реальности, которая никогда раньше не вторгалась в его измерение, по крайней мере, таким грубым образом.

Красное ведерко Адама плавало в воде у самого берега.

У горизонта золотистая полоска света прорезала плотное грязно-белое одеяло из облаков, как будто кто-то осторожно раздвинул жалюзи и впустил на землю кусочек небесного царства.

Свет отражался в легких барашках на воде между сильными порывами ветра, создавая теплый контраст на фоне разверзающихся темных глубин.

— Вот так будет хорошо, — простонала Майя, с трудом продвигаясь в носовую часть и пытаясь удержать объектив камеры под ровным углом к поверхности воды, так, чтобы ее отражение не попало в кадр.

Вокруг талии она повязала ремень, какие обычно используют альпинисты, а к ремню с помощью карабина прикрепила веревку. Креплением для другого конца веревки и противовесом служил Бекке.

Он сидел, откинувшись, в маленькой лодочке, одетый в рабочую куртку, непромокаемые штаны и высокие резиновые сапоги, было видно, как он наслаждается игрой света на небе, раскинувшемся над ним.

— Я прожил на этом острове всю жизнь, — сказал он. — Но мне никогда не доводилось столько смотреть на небеса.

— Мне тоже, — согласилась Майя. — Правда, я жила в основном среди небоскребов или в лесу.

Она выпрямилась и схватилась за поясницу, потом отложила камеру и потерла окоченевшие руки — чтобы работать с камерой, пришлось надеть перчатки с обрезанными пальцами.

— Черт, ну и холодина, — сказала она.

— Иди сюда, — произнес он и потянулся к ней.

Она положила руки на его ладони, и он начал согревать ее замерзшие пальцы своим дыханием.

— Это небо меняется, потому вода и выглядит каждый день по-разному, — продолжала она.

— Только из-за этого? Из-за неба?

— Ну и от ветра, конечно. Может быть, влияют и частички в воде. Но в основном небо.

— Я, собственно, никогда и не замечал, что вода как-то меняется. Пока не увидел твои фотографии, — сказал Бекке.

* * *

Они были знакомы всего несколько месяцев. Она ехала на акупунктуру лечить травмированный на теннисе локоть, заплутала и тут увидела его в саду — саду, заваленном, как ей показалось, всяким металлоломом. Он жег в бочке ветки и листья, а она высунулась из машины и спросила, не знает ли он, где находится улица Смарагдвэген.

— Это совсем другая часть острова, — сказал он, снимая перчатки. Она видела, как изо рта у него вырывается пар, смешиваясь с дымом из бочки.

— Вот черт, — вырвалось у нее. — Значит, я уже не успею.

Тогда он пригласил ее на чашечку кофе в свое ателье, оборудованное в старом фургоне, где повсюду лежали эскизы и модели, а также стояли два потертых кресла, в которых они и устроились.