Сафари для русских мачо - Евгений Костюченко Страница 49

— Вот твой текст, — сказал Роман.

— Прочитай, я ничего не вижу, — сказал Дональд, заглядывая в бутылку.

«Март, 02, 1999. Меморандум для руководителя сектора «Дельта».

Ниже следует информация, которую я получил от источника в министерстве внутренних дел по вопросу об инциденте с подполковником Моронадо.

По данным на настоящий момент:

Во время брифинга по вопросу о попытке государственного переворота, в 11:40 местного времени в пресс-зале «Президент-отеля» было взорвано неизвестное взрывное устройство.

В инциденте пострадали всего 18 человек. Из них пятеро погибли на месте, трое скончались от ран в госпитале Президентской гвардии. Десять раненых находятся там же.

Граждан США среди пострадавших нет.

Подполковник Моронадо получил множественные переломы, черепно-мозговую травму и осколочные ранения в грудь и живот. На данный момент его состояние оценивается как критическое.

Все входившие в пресс-зал обыскивались на входе охранниками.

Ночью пресс-зал не охранялся.

Неофициальная версия случившегося: мина с часовым механизмом была заложена ночью террористами с целью устранения руководства Президентской гвардии.

Расследование начато. Представляется логичным сделать вывод о неизбежности ответных репрессивных действий президентских сил по отношению к оппозиции.

Подпись. Время».

— Так он жив? — удивился Дональд.

— Он умирает. Самое страшное, что он в сознании. Он отказывается от уколов и прочего, — сказал Роман. — Иногда кричит от боли, но продолжает отдавать команды.

— Кричит от боли… Это плохо. Он может такое им накричать…

— У него никаких шансов. Здесь нет даже рядового нейрохирурга.

— Ужасная страна. Кстати, ты говоришь, граждане США не пострадали? А твоя идиотка разве не была американкой?

— Она пошла с чужими документами, — сказал Роман. — И вряд ли ее опознают.

— О да, — Дональд гадко захихикал. — Интересно, она успела удивиться?

— Что? Чему удивиться?

Дональд отсмеялся, хлебнул виски, закурил и сказал:

— Если бы я был не я, а она. Сексапильная блондинка с большими сиськами. Во-первых, я бы обязательно потрахался со мной. То есть с Дональдом Риджендартом, этим развратным и богатым красавчиком.

— Она была лесбиянка, — сказал Роман.

— Ну и что? Во-вторых, я бы очень обрадовался, добравшись до Моронадо. Он такой плохой, он ужасный, я же видел эти фильмы, эти расстрелянные крестьяне, отрубленные головы, эти машины, раздавленные его танками. И я навожу на него свой микрофон, в полной уверенности, что сейчас из него вылетит струйка невидимого газа, и Моронадо через два часа схватится за сердце и тихо скончается. Я нажимаю кнопочку, и вдруг слышу — бабах! Она успела это услышать?

— Не думаю, — сказал Роман. — Ее на куски разорвало. Она держала микрофон слишком близко к себе.

— Ты мало с ней работал, — назидательно произнес Дональд.

— Сейчас будут показывать новости по нашему каналу, — Роман уклонился от неприятной темы, потому что журналистку-подрывницу он готовил целый год.

— Да? Прекрасно. Выпьешь со мной?

— Кажется, еще рано для виски, — осторожно сказал Роман.

— Уже поздно даже для виски, — Дональд снова захихикал.

— Что-то случилось?

— Может быть. Ну, где твои новости?

— Еще три минуты.

— Пей, приятель. Полковник Моронадо был славный малый, выпей за него, — Дональд отхлебнул и закурил. — Все мы славные малые. Кто-то выпьет и за нас. Надеюсь. Но они не будут пить за нас виски. Они поднимут свою водку и скажут: «Смешной был парень этот американец». Знаешь, где они сейчас?

— Кто?

— Наши белорусские шпионы. Знаешь?

— Знаю. Они летят в Рио, — уверенно сказал Роман.

— Да? — Дональд хихикнул. — Ты их там видел?

— Их увезла в аэропорт моя девочка. Им больше некуда деваться. Они должны там быть.

— Они должны быть… Хе-хе. Они должны быть в мусорных баках вместе с твоей шлюхой, — сказал Дональд. — Но их там нет. Они должны спокойно гореть в мусорной печи, но там их тоже нет. Может быть, они и в самом деле подались в Рио, после того как оторвались от моих идиотов?

— Извини, я не понимаю, — сказал Роман. — Мы говорили только о Моронадо. И я все сделал, как мы договорились.

— Ты правильно сделал. Ты герой. Ты получишь орден. А я не получу орден. Я получу автомобильную катастрофу. Будешь пить? Еще осталось много виски. Выпей за меня сейчас, потом мне будет все равно.

— Стоп, — сказал Роман. — Я должен знать точно. Ты приказал убрать русских?

— Фу, что за выражения… Конечно, нет. Я никогда не приказываю. И я никого не убираю. Но ситуация вышла из-под контроля. У нас нет выбора. Ты никогда не думал, почему я, такой опытный специалист, не еврей, не католик, не демократ, не гомосексуалист, не кто еще? Не лесбиянка, да. Почему я, Дональд Риджендарт, такой хороший, и оказался в таком плохом месте?

«Потому что ты мудак», — хотел закричать Роман Старицын, но удержался, здраво рассудив, что он и сам немногим лучше.

Он на секунду пожалел, что связался с Дональдом, но тут же напомнил себе, что это зависело не от него. Он не выбирал, с кем работать. Структура согласилась на услуги Дональда, потому что за ним была огромная сила. Дональды приходят и уходят, а сила остается.

И Роман Старицын промолчал, тем более, что собеседник и не нуждался в ответе.

— Почему я здесь, а не в Центре? Потому что однажды я сделал одну маленькую ошибку, — сказал Дональд. — Я когда-то был в хорошем месте, и у меня в отделе завелся шпион. Я догадывался, что он шпион, и ничего не сделал. Только писал меморандумы. А когда мне сказали «Ну, Дон, он хороший парень, но лучше бы его не было, понимаешь?», я все понимал, но он уже был далеко.

— И теперь ты не хочешь сделать вторую ошибку?

— Уже сделал, — Дональд прикрыл глаза ладонью, откинулся в кресле и забормотал: — Наша картотека — говно. Твои русские друзья — настоящие шпионы. Самые настоящие. Даже не шпионы. Это операторы. Я это сразу понял, как только увидел их лица. Как только поговорил с ними. И как только они вернулись из Сан-Деменцио, я сказал себе: «Дон, ты хороший парень. А эти русские — плохие парни. Они приехали за твоей головой. Будет лучше, если их не будет». И я навел на них целую банду головорезов. Отличных головорезов. Правда, они вытягивали из меня слишком много денег. Но они работали идеально. Всегда идеально. Пока не захватили твоих русских друзей. Твои друзья вернулись в отель на джипе. А мои головорезы перестали отвечать на звонки. И я догадываюсь, почему. Потому что твои друзья — специальные операторы. Я видел таких людей у нас. Это страшные люди. А русские операторы еще страшнее. Потому что русские страшны сами по себе. Говоришь, их ждут в русском посольстве? Им наплевать на приказы любого посольства. Они не уедут, пока не сделают свою работу. Я даже боюсь думать, какую работу они сделают. Ты помнишь тех парней, которые пропали в прошлом году?