Пропавшие - Крис Муни Страница 49

Эван подошел сзади.

— Кто-нибудь знает, где находится эта дорога?

— Подождите-ка… — Дарби водила пальцем по карте, пока не наткнулась на номер, частично залепленный грязью. Ватным тампоном она сняла ее. — Это шоссе 22. В Бэлхеме есть шоссе 22. Оно огибает лес с противоположной стороны озера Салмон Брук.

— Давайте посмотрим на надписи, — предложил Эван.

Дарби перевернула лист. На обратной стороне были имена и записи, сделанные дрожащей рукой мелкими буквами. Все они были сделаны карандашом, который частично стерся от постоянного сворачивания-разворачивания. Некоторые невозможно было разобрать под коркой засохшей крови.

Она несколько минут изучала лист под светоусилителем.

— Вы только посмотрите на это! — Дарби отошла в сторону, уступаю место Эвану.

— 1 S R R 2R S, — прочитал он. — Это не то же самое, что Рэйчел написала у себя на руке в госпитале?

Дарби сверилась со своей электронной записной книжкой, куда заносила все необходимые данные.

— На руке она написала: «1 L S 2R L R 3R S 2R 3L».

— Записи не только отличаются по содержанию, они еще и короче.

— А что в следующей строчке?

Эван прочел следующую комбинацию букв и цифр.

— Снова разные, но на этот раз длиннее, — сказала Дарби.

Эван скользнул светоусилителем по листу.

— Да здесь десятки комбинаций!

— Как могли измениться направления… — задумчиво пробормотал Куп.

— Не знаю, — сказал Эван. — Я предполагал, что это может быть шифром кодового замка на двери, пока не увидел эту строчку: «3: ДЕРЖИСЬ ПОДАЛЬШЕ». Внизу написано имя Терри Мастранжело с восклицательным знаком. А некоторые имена Рэйчел вычеркнула.

— Она вела список женщин, которых держали вместе с ней все это время, — отметила для себя Дарби. — А видеоспектрокомпаратора здесь случайно нет?

— Максимум, что могу предложить, — это стереомикроскоп.

Эван поставил прибор на стол и отступил в сторону. Дарби проскользнула мимо него на табурет и переместила лист на предметную панель стереомикроскопа. Она начала осмотр с левого верхнего угла. Большинство имен разобрать было сложно. Несколько имен были вычеркнуты.

— Здесь есть участок, на котором, похоже, что-то стерто, — сказала Дарби. — Можем поэкспериментировать с косыми лучами. Посмотрим, удастся ли найти какие-нибудь вдавленные надписи.

— Тогда уж лучше использовать инфракрасный рефлектограф, — сказал Куп. — Он неплохо распознает стертые карандашные пометки и замазанные надписи. С зачеркнутыми словами тоже можно попробовать.

— Меня беспокоят отпечатки пальцев.

— Ни один из растворителей, которые мы используем, карандаш не смоет. Я собираюсь начать с ESDA и проверить на наличие оттиснувшихся надписей. Это не повредит ни документу, ни отпечаткам пальцев, которые могут на нем оказаться. Возможно, у нас есть портативная установка ESDA, — сказал Эван. — Точно не знаю. Нужно посмотреть в перечне оборудования.

— У меня тут нарисовалась Джоанна Новак. — Дарби по буквам продиктовала имя Купу, который занес его в блокнот. — Дальше К… А… Остальное прочитать не могу. Фамилия Беллона или Беллора, непонятно. Ниже идет Джейн Гиттл, а может Гиттлз. Здесь есть еще буквы, но они совсем стерлись.

— Посмотрим, что удастся найти по этим именам. — Эван переписал их в блокнот и вышел.

Дарби осмотрела, оставшуюся часть документа. Десятки строк были исписаны буквенно-цифровым кодом Рэйчел.

Пока Куп устанавливал камеру для крупнопланового снимка, Дарби щелкнула «Полароидом» для своего личного файла, сунула фотоаппарат в задний карман и выписала направления на отдельный листок.

— Передам их Эвану. — Она вырвала лист из блокнота.

Сняв герметичный костюм, Дарби прошла в вестибюль. Эвана там не было. Лазерный принтер выплевывал листы бумаги. Фотография женщины с черными вьющимися волосами и невыразительными чертами лица — Джоанна Новак, двадцать один год, Нью-Порт, Роуд-Айленд. Последний раз ее видели, когда она сдавала смену в местном баре. Ее нет уже три года.

Дарби взяла оставшиеся два листа.

Кэйт Беллора, девятнадцать лет. Девушка с болезненным, измученным лицом, какие обычно бывают у женщин, которых регулярно избивают. Кэйт сидела на героине и была проституткой. В последний раз ее видели работающей в родном городе — Нью-Бэдфорд, штат Массачусетс. Никто не знает, что с ней случилось. Ее не было уже около года.

На последнем снимке была изображена голубоглазая женщина с мелированными волосами и веснушками на лице. Джейн Гиттлсен, двадцать два года, родом из Бэра, Нью-Хэмпшир. Ее брошенную машину обнаружили на обочине дороги. Гигтлсен отсутствовала уже два года. Она была замужем и у нее была двухлетняя дочь.

Дарби попросила у Купа телефон и позвонила Банвилю. Он не отвечал. Она оставила ему сообщение, в котором говорилось о находках и дальнейших указаниях, и отправилась на поиски Эвана.

Он стоял около служебной полицейской машины и разговаривал с Кайлом Романо. Занимался рассвет, солнце поднималось над вершинами деревьев. В прохладном утреннем воздухе все еще ощущался запах дыма.

Эвану позвонили, и Романо отошел в сторону. Дарби догнала его, чтобы спросить, может ли она воспользоваться служебной машиной. Оказалось, что может. Когда она наконец подошла к Эвану, он уже закончил разговор.

— Есть хорошие новости? — поинтересовалась Дарби.

Эван покачал головой.

— Мне нужно съездить в Бостон, решить кое-какие вопросы.

— Романо разрешил мне воспользоваться служебным микроавтобусом, — сказала Дарби. — Я собираюсь съездить в лес — посмотреть, что там.

— Мне нужно, чтобы ты осталась и поработала с уликами до приезда людей из лаборатории.

— Пока бумага не высохла, здесь делать нечего. Мы с Купом поедем. Я договорилась с Банвилем, он нас там встретит.

Эван посмотрел на часы.

— Я еду с вами, — сказал он. — Хочу посмотреть, что оставил нам Странник.