Лицо в зеркале - Дин Кунц Страница 49

Над собравшейся толпой витала атмосфера карнавала, ожидание фейерверков и развлечений.

В своей блестящей желтизне Корки Лапута лавировал среди зевак, как шмель, разве что не жужжал, и то тут, то там собирал крупицы информационного нектара. Время от времени, чтобы задружиться с новыми знакомыми, предлагал им отведать эрзац-меда, выдумывая живописные подробности ужасного преступления, о которых вроде бы узнал, подслушав разговоры копов у ограждения по другую сторону квартала.

Он быстро выяснил, что убили именно Рольфа Райнерда.

Впрочем, среди зевак и любопытных не сложилось общего мнения относительно первого имени жертвы: Ральф или Рейф, Долф или Рандолф. А то и Боб.

Они с уверенностью предполагали, что фамилия бедняги Райнхардт или Клайнхардт, а может, Райнер, как у знаменитого режиссера, или Спилберг, как у другого знаменитого режиссера, или Нердофф, или Нор-дофф.

Один из гологрудых молодых мужчин настаивал, что все перепутали имя, прозвище и фамилию. Согласно этому специалисту дедуктивного метода выходило, что звать убитого Рей «Нерд» Рольф.

Все сходились в том, что убитый был актером, чья карьера ракетой взлетала в небеса. Он только что закончил съемки в фильме, где играл то ли младшего брага Тома Круза, то ли его лучшего друга. «Парамаунт» или«Дрим Уоркс» подписали с ним контракт на звездную роль в паре с Риз Уитерспун. «Уорнерс бразерс» пригласила на роль Бэтмена в новом сериале. В «Мира-максе» хотели, чтобы он сыграл шерифа-трансвестита в психологической драме озаговоре против геев в Техасе в 1890 году. В «Юниверсал» надеялись, что он согласится взять по десять миллионов закаждый из двух фильмов, в которых будет исполнителем главной роли, сценаристом и режиссером.

Вероятно, и новом тысячелетии, по мнению жителей знаменитой западной части Лос-Анджелеса, неудачники не умирали молодыми и Смерть приходила раньше отпущенного срока только к знаменитым, богатым,обожаемым. Называйте сие принципом принцессы Ди.

А вот кто убил этогосамого Рольфа, Ральфа или Рейфа, актера, стоящего на пороге звездности, никто сказать не мог.Имя убийцы оставалось неизвестным. Никакие версии на этот счет не выдвигались.

Не вызывала сомнений и насильственная смерть самого киллера. Его тело лежало на лужайке перед домом Рольфа.

Среди зевак гуляли два бинокля. Корки позаимствовал один, чтобы получше разглядеть палача Рольфа.

В темноте и под дождем даже максимальное увеличение не позволило рассмотреть какие-то детали, которые позволили бы опознать лежащий на траве труп.

Вокруг него сгрудились технические эксперты, вооруженные специальным оборудованием и фотоаппаратами. В черных дождевиках, они напоминали ворон, жадно клюющих падаль.

В каждой из версий, циркулирующих в толпе зевак, киллера убивал полицейский. Коп то ли оказался на улице, так уж сложилось, в нужный момент, то ли жил в том же доме, что и Рольф, то ли пришел навестить подружку или мать.

Но, что бы ни произошло здесь в этот вечер, Корки пришел к достаточно логичному выводу, что убийство Райнерда никоим образом не могло помешать его планам или вызвать у полиции желание познакомиться с ним поближе. Контакты с Райнердом Корки держал в секрете от всех своих знакомых.

И полагал, что Райнерд поступает точно так же. Они вместе совершили не одно преступление и готовили новые. Ни один ничего бы не выиграл, зато много бы потерял, сообщив кому-либо об их взаимоотношениях.

Умом Райнерд, конечно, похвастаться не мог, но и не страдал безрассудством. Чтобы произвести впечатление на женщину или на своих безмозглых друзей, не стал бы говорить о том, что заказал свою мамочку или принимает участие в подготовке убийства самой известной мировой кинознаменитости. Нет, скорее он бы выдумал красивую ложь.

И хотя Этан Трумэн, пусть и инкогнито, в первой половине дня приходил к Рольфу домой, вероятность того, что смерть Райнерда как-то связана с Ченнингом Манхеймом и шестью подарками в черных коробках, представлялась малой.

Будучи апостолом анархии, Корки понимал, что хаос правит миром и в мириаде всяких и разных повседневных событий случаются такие вот ничего не значащие совпадения. И только не верящие в хаос могут заподозрить наличие в них какого-то глубокого смысла.

Он строил свое будущее, да и, чего там, само существование, на принципе, что жизнь бессмысленна. Он обладал множеством акций хаоса, и на текущий момент у него не было оснований продавать эти акции себе в убыток.

Райнерд не только видел себя кинозвездой вселенского масштаба, но иногда был плохишом, а плохиши часто наживают себе врагов. Например, не столько ради прибыли, как для кайфа, он снабжал наркотиками избранную группу клиентов в шоу-бизнесе, в основном кокаином, метом и «экстази».

Вполне вероятно, что крутые парни решили, будто красавчик Рольф пасется на их территории. С пулей в голове он перестал быть конкурентом.

Корки требовалось, чтобы Райнерд умер.

Хаос об этом позаботился.

Ни больше ни меньше.

Так что пора двигаться дальше.

Пора, кстати, и пообедать. Если не считать шоколадного батончика, съеденного в машине, и двойного кофе с молоком, выпитого в торговом центре, после завтрака он ничего не ел.

В хорошие дни, наполненные плодотворными усилиями, приближающими поставленную цель, работа доставляла ему столько удовольствия, что он частенько пропускал ленч. Но сегодня, пусть и потрудился он на славу, ужасно хотелось есть.

Тем не менее он задержался еще на некоторое время, чтобы послужить хаосу. Шестеро детей были искушением, перед которым он не мог устоять.

Все от шести до восьми лет, в одежде, которая легко противостояла что дождю, что холоду, они радостно скакали, прыгали, бегали друг за другом, словно буревестники, обожающие брызжущий дождем ветер и клубящиеся облака.

Увлеченные копами и машинами «Скорой помощи» взрослые напрочь забыли о своих отпрысках. Детям же хватило ума понять простую истину: играя на лужайке за спинами родителей и не раздражая их слишком уж громкими криками, они могли значительно продлить ночную прогулку.

В наше охваченное паранойей время незнакомец не решился бы предложить ребенку конфетку, скажем, леденец на палочке. Даже самый глупый из детишек, услышав такое предложение, тут же начал бы звать копов.

Леденцов на палочке у Корки не было, зато он носил с собой пакетик жевательных карамелек.

Он подождал, пока дети отвлекутся, уже достав пакетик из глубокого кармана дождевика, а потом бросил на траву там, где дети не могли его не найти.

Карамельки он сдобрил не ядом, а сильным галлюциногеном. Ужас и паника могли сеяться в обществе и более тонкими методами, чем крайнее насилие.

Малое количество галлюциногена в каждой карамельке гарантировало, что ребенок, даже сжевав шесть или восемь штук, не получит опасную для жизни дозу. Но уже после третьей карамельки начинались кошмары, от которых ребенок просыпался в диком ужасе.