Соломон Крид. Искупление - Саймон Тойн Страница 48

От раздумий Тио отвлек ухаб, на котором подпрыгнул джип, покинувший шоссе и покативший по пустыне на запад. Тио вспоминал отца и дом своего детства, мазанку с ржавой жестяной крышей. Семья любила сидеть в тени у фасада, отдыхая после дня работы на опиумном поле, запрятанном высоко в горах. Отец был гомеро – фермером, выращивавшим опиум. Как все дядья Тио и вообще все, кого он знал. Они ухаживали за полями, поливали ростки, а когда приходило время, надрезали маковые головки бритвой и аккуратно собирали белый вязкий сок, пока не накапливали достаточно для того, чтобы продать посреднику, колесившему по округе и регулярно надувавшему всех, кроме отца. Тот никогда не уступал при торговле и учил сыновей, что каждый уступленный доллар – это доллар, отданный в чужой карман. Отец всегда говорил, что нужно блюсти достоинство, уважать свое дело и прежде всего свою семью.

Тио посмотрел в окно на проплывающие вдали тонкие столбы. Эти стройные часовые никак не мешали потоку людей и товаров на север. Джип сейчас ехал параллельно границе США – чаще всего пересекаемой границе в мире. Триста пятьдесят миллионов в год – и это только легальных.

Когда в Белом доме сидел Джордж Буш, он пообещал построить изгородь вдоль всей границы, целых две тысячи миль, вынув из кармана американских налогоплательщиков по три миллиона долларов за милю. Построить успели шестьсот миль. Потом деньги кончились, а администрация Обамы закрыла проект. Дыры же закрыли столбами с инфракрасными датчиками и камерами, сообщающими Национальной гвардии и подразделениям SWAT о нарушителях. Настоящую стену заменила «виртуальная». Тио содержал армию осведомителей, своевременно сообщавших, какие «виртуальные» части ремонтируются, а какие просто не работают. Еще один урок, усвоенный от отца, – о ценности информации.

Как-то раз, ожидая, пока приедет посредник и выкупит липкие черные буханки опиумной смолы, отец сказал: «Верх берет всегда тот, кто больше знает».

И это было правдой. Отец мог так умело торговаться именно потому, что заранее говорил с другими гомеро, узнавал их урожай и цену, какую они просили за него. Рынок опиума очень переменчив, и отец всегда просил больше денег тогда, когда те, кто не мог работать так же усердно, как он, и не так хорошо досматривал поля, страдали от недорода. Зная это, отец упорно гнул свое, не поддаваясь на уговоры и угрозы посредника, жаловавшегося, что отец просто грабит своими ценами. Но посредники всегда платили. Дорогой продукт лучше, чем никакого продукта, а высокую цену все равно возмещали, перепродавая товар. Никто ничего не терял. По крайней мере, так считал отец. Но в его рассуждениях была ошибка. В конце концов Тио извлек из нее должный урок. Из всех уроков, преподанных отцом, этот оказался самым важным – и тяжелым.

– Босс, вы хотите, чтобы я остановился у тех домов? – спросил Мигуэль.

Впереди показались два небольших сарая и хибара с жестяной крышей. Насосная станция и хлева.

– Заезжай с дальней стороны и остановись у мельницы, – приказал Тио.

Когда машина приблизилась, открылись двери хибары и вышел человек, загорелый почти дочерна.

– Два раза быстро мигни фарами, затем один раз – медленно, – приказал Тио.

Мигуэль исполнил приказ. Человек на крыльце вернулся в дом, прикрыв за собой двери. Тио помнил, как душно было в таком вот домишке под жестяной крышей, когда металл излучал запасенный за день жар. Тио и братьям всегда приходилось ожидать в доме, пока отец торговался.