Убийство по-французски - Мартин О'Брайен Страница 48

Приближаясь к дому матери, Юбер де Котиньи бросил мобильник на пассажирское сиденье и сосредоточился на вождении. В зеркало заднего вида он увидел, как ехавшая за ним машина, водитель которой мигал фарами и включал клаксон на протяжении всей рю Дитали, свернула наконец на рю Берлиоз и, конечно, полетела ракетой. Де Котиньи облегченно вздохнул.

Как обычно, движение в час пик было ужасным. Улицы плавились в вечернем зное, машины двигались бампер в бампер, пешеходы просачивались в любую щель, водители в расстройстве стучали по баранкам, давили на клаксоны. Троллейбусы ползли, останавливались, снова трогались, казалось, балансировали на кончиках своих «рогов». Каждый пассажир, зажатый внутри, думал: «А не быстрее ли пройтись пешком?» — но, не желая рисковать, расслаблялся при каждом рывке вперед и съеживался при каждой шипящей гидротормозами остановке.

Нельзя сказать, что задержка беспокоила де Котиньи. Рано или поздно он все равно доедет до места, и когда именно это случится, не имеет значения. Сидя в кожаном кондиционированном коконе своего «БМВ», он думал, каким образом лучше всего выбираться из дерьма, в которое вляпался.

Как он и просил, его помощник Винтру принес папку с материалами по бухтам. Котиньи еще раз просмотрел предложения по застройке. Это был, как он помнил, невероятно амбициозный, если не сказать возмутительный, проект. Дюжина вилл категории «супер-люкс», словно растущих из стен бухты Папио, клуб, поле для гольфа и подъездные дороги. Не нужно быть провидцем, чтобы заметить — у предложений нет шансов на одобрение. Охраняемая территория, пара гнездовий орлов-рыболовов (тоже охраняемых), не говоря уже о целой куче подобных планов, которые отвергнуты в прошлом. Абсолютно непроходной проект, хотя де Котиньи припомнил, что постоянный архитектор планового комитета на последней презентации отошел от своей линии и похвалил дизайнерское решение. Грандиозным проектом назвал он его, замечательным замыслом, который закрепит Марсель в списке архитектурных центров, приведя в качестве прецедента значительно меньшую по площади застройку в Маржу.

Видимо, ему проплатил Баске, пришел к выводу де Котиньи. Поскольку за всем этим стоял именно Баске — за пленкой, которую ему продемонстрировали, за сделкой, которую ему предложили. Вряд ли кто-то другой. Поль Баске, председатель правления «Валадо-э-Сье», который трижды представал перед ними с совершенно абсурдным планом застройки одной из бухт.

Проблема в том, как его пропихнуть, как убедить коллег по комитету, что, по здравом размышлении, возможно, настало время использовать Папио с большей пользой, с большим воображением, чем просто как бесплатную якорную стоянку для яхт и дешевую остановку для круизных судов с туристами. В конце концов, он мог доказать, что останется ещё по крайней мере дюжина таких же заливчиков между Марселем и Касисом.

Но время для воздействия было ограничено. Новая встреча по вопросам планирования намечена на будущую неделю, и де Котиньи придется найти очень убедительный аргумент, если он не хочет, чтобы видеопленка попала не в те руки. Иначе катастрофа. С карьерой будет покончено, семье останется место опозоренной. Последствия слишком ужасные, чтобы о них думать.

Стоя на светофорах на бульваре Бель, де Котиньи старался думать об услугах, которые мог предложить, о членах комитета, которые могли бы с благодарностью воспользоваться на время летним домом де Котиньи в Гваделупе, их зимним шале в Тине. Он знал, кто это — Лебарн, Пилу, этот парень Миссоне из совета по труду, — но это все же была жуткая перспектива. Стать одним из них, опуститься до их уровня... За все время работы в госсовете де Котиньи ни разу не замарал рук, ни разу не принял взятки. Правда, ему никогда и не предлагали. Имя де Котиньи не предполагало этого. Чище падающего снега. Неподкупный.

Если бы они только знали, думал он.

К тому времени, когда де Котиньи доехал до площади Кастелен, движение стало посвободнее. Объехав дважды вокруг фонтана, он обнаружил свободное место. Паркуясь, неаккуратно сдал назад, но был слишком расстроен, чтобы попытаться выровнять машину.

Заперев автомобиль, он пошел к матери. Она жила на верхнем этаже, окна квартиры выходили на фонтан Кантини и бурление часа пик. Поднимаясь в сетчатом лифте, он думал, что ему опять придется есть барашка, лазанью или треску, любимые блюда матери. А судя по тому, как часто они подавались, когда он приходил на обед, и единственные, которые умела готовить ее экономка Луиза.

Дверь открыла Луиза. Де Котиньи унюхал запах розмарина и чеснока. Барашек.

— Добрый вечер, мсье Юбер. — Она взяла у него кейс и пиджак. — Ваша мать...

— Юбер, Юбер? Это ты? — пропищала из гостиной мать.

— Это я. Я. Прости, что так поздно... Это из-за пробок...

Мадам Мирей де Котиньи — вязанки браслетов, шуршащего шелка, позвякивающего жемчуга — энергично шла по коридору, простерев вперед руки. Луиза поспешно посторонилась, и через секунду де Котиньи оказался в крепких объятиях, утонув в ароматах туалетной воды, лака для волос и виски.

Но сегодня вечером она не была настроена на долгие объятия и обмен любезностями. Мадам сделала шаг назад, держа его за плечи на вытянутых руках, глаза сверкали новостями, которые ей не терпелось выложить ему.

— Ты слышал? Слышал? Да?

Де Котиньи нахмурился, покачал головой, ничего не понимая.

Это обрадовало ее. Он ничего не слышал. Значит, она первой сообщит ему. Прекрасная, удивительная новость.

— Доде. Мэр. Его хватил удар, — выпалила мадам де Котиньи, хватая сына за руку и увлекая в гостиную. — Тяжелый. Он в Темуане.

Устраиваясь, Юбер принял у Луизы выпивку и попытался сосредоточиться на том, что сказала мать. Доде. Удар.

Она услышала новость утром от Виржинии Лежульян, которая узнала о ней от Клотильды Роллан, побывавшей в резиденции Доде спустя несколько минут после случившегося. Они вместе бросились в больницу, мадам Доде и Клотильда, вслед за каретой «скорой помощи» — мадам Доде слишком слаба, чтобы самой вести машину.

— Прямо утром. В постели. Сначала мадам Доде подумала, что он спит, поэтому на цыпочках вышла из комнаты, решив, пусть подремлет. Она всегда жаловалась, что супруг слишком много работает, нуждается в отдыхе... ты знаешь мадам Доде. Любит задирать нос, а не заниматься делом. Ха!

Мадам де Котиньи взяла сигарету и постучала ею о крышку пачки. Юбер потянулся и дал ей прикурить.