У края темных вод - Джо Р. Лансдейл Страница 48

Дотащить Терри до костра оказалось нелегко, но мы все-таки справились.

Мы сидели и отдыхали, пока женщина — теперь мы узнали ее имя, Климентина, — осматривала руку Терри. При свете костра рука выглядела совсем скверно. Еще больше распухла, сделалась лиловой, от запястья к локтю поползли черные полосы. От раны жуть как пахло — гнилым, протухшим мясом.

Мужчины оба, как по команде, уставились на маму. Ничего плохого у них на уме не было, просто оторопели, повстречав такое в лесу. Мокрая, словно побывавшая под дождем курица, она все равно казалась особенной, и я вновь позавидовала ей. Может, я и ничего с лица, но такой, как она, мне никогда не стать.

— Что в банках? — поинтересовался Джуд.

Мы прихватили с собой наши драгоценные банки из-под сала и уселись на них, на одной Джинкс, на другой я.

— Наша подруга, которая сгорела на пожаре, — ответила я. Ничего страшного, это лишь отчасти вранье.

— Чего-о? — переспросил Бун.

— Она была довольно крупная, понадобились две банки, — пояснила я.

— Вы вытащили ее из огня? — уточнил Джуд.

— То, что от нее осталось.

Я приподняла банку и в очередной раз пустила в ход нож, чтобы приоткрыть крышку. Потом я убрала нож, достала внутреннюю стеклянную банку и предъявила ее нашим гостеприимцам, поднеся поближе к огню. Внутри был виден темный, слежавшийся пепел.

— Какого черта вы таскаете с собой ее пепел? — изумился Джуд.

— Мы везем ее останки родственникам, пусть решат, где ее похоронить. Мы подумали, нельзя же просто оставить ее прах валяться, чтобы его развеяло ветром.

— Ну и ну, — пробормотал Бун, пытаясь осмыслить мои слова.

— Вы поступили по-христиански, — решила Климентина.

— Лучше бы забросали землей этот пепел, и дело с концом, — сказал Бун. — Так ли уж по-христиански таскать с собой прах в банке из-под сала? Держать девушку в банке, пусть даже она мертва и обратилась в пепел…

— Как вы разобрались, где ее прах, а где зола от сгоревшего дома? — спросил Джуд.

— Бог разберет, — смиренно ответила я.

На том всякий интерес к нашим банкам исчерпался, и Джинкс не пришлось открывать вторую, что удачно, ведь, если бы эти люди увидели деньги, отчаянные обстоятельства, в которых они находились, могли бы толкнуть их на преступление, какими бы порядочными они ни были.

— Рана заражена, — сказала Климентина, осмотрев руку Терри. — Тут ничем не поможешь, только что выпустить гной. Это я сделать могу, но обещать ничего не обещаю.

— Так сделайте, — сказала Джинкс. Она сидела возле Терри и смотрела на руку, бессильно упавшую ему на грудь.

— Он проснется, когда я примусь за дело, — пояснила Климентина. — И больно ему будет ужас как, но это недолго, и, если нам удастся выпустить гной, ему полегчает ненадолго, и у вас будет время добраться до врача.

— Моя Климентина была сиделкой, — похвастался Джуд.

— Неофициально, — уточнила она. — Я помогала врачу, пока Депрессия все не испортила. Он называет меня сиделкой, но я нигде не училась, все перенимала на ходу. Мне понадобится твой нож, Джуд.

Муж передал ей большой складной нож, Климентина раскрыла его и сунула лезвие в огонь. Она долго держала его в огне, а мы сидели рядом и смотрели. Когда сталь раскалилась докрасна, Климентина сказала:

— Держите его.

Джинкс ухватила Терри за ту руку, что не была цвета баклажана, и прижала ее к земле. Джуд подошел и уселся Терри на ноги. Я схватила другую, раненую руку и положила ее поровнее на той тряпке, что заранее постелила Климентина.

Другой тряпкой женщина обернула руку и вытянула нож из огня. От ножа поднимался дым, и она подошла к Терри и этим раскаленным лезвием ткнула ему в рану. Как только она вонзила нож ему в руку, весь гной, что скопился от пальца до запястья, вырвался сквозь эту дырку и ударил мне в лицо под таким напором, словно из шланга окатило. Я от испуга чуть руку Терри не выпустила.

— Держи его, — напомнила Климентина.

Я собралась с силами и покрепче ухватила синюшную руку. Климентина снова воткнула лезвие, и снова из раны выметнулся гной, но уже не с такой силой. Темный, густой гной. Терри сначала вопил, а потом то ли пищал, то ли мяукал, словно котенок под дождем.

Климентина отложила нож в сторону и обеими руками взяла руку Терри, нажала большим пальцем, и из надрезов снова брызнул гной, а Терри перестал мяукать и снова заорал. Женщина надавила еще и еще раз, пока не добилась, чтобы опухоль спала. И рука сделалась уже не такая темная, почти вся чернота вышла из нее с гноем.

— Бун, — позвала Климентина. — Давай сюда выпивку.

— Сколько надо? — спросил Бун.

— Увидим, — ответила она. — Ты неси давай.

Бун заворчал, но подошел к одному из тюков, развязал его, пошарил внутри и достал небольшой сверток, заботливо обернутый тряпкой. Климентина развернула сверток, и внутри обнаружилась банка — полагаю, то был домашний самогон. Женщина отвернула с банки крышку и полила жидкость на руку Терри. Терри так и взметнулся в воздух. Она плеснула еще, и на этот раз он уже не подпрыгивал, а остался лежать на земле, и дышать ему явно стало полегче.