Щепка - Айра Левин Страница 48

Она сидела и не спускала с него глаз.

– Прелестно просто! Он тебе не пригодится. Давай, не торопясь, достань, возьми двумя пальцами, не пытайся швырнуть в меня, положи на столик. Прямо сейчас, не откладывая.

Она пошарила рукой сзади, под подушкой, вытащила нож – черного цвета черенок зажат между большим и указательным пальцами – с широким лезвием, в длину двадцать пять сантиметров, с заостренным концом. Взялась за черенок двумя пальцами другой руки и положила на столик.

Села прямо, скрестив руки. Смотрела на него и на пистолет, направленный на нее.

Он опустил его.

– Или ты, или я, Кэй, – сказал он. Взглянул на часы.

– Во сколько же гости? – спросила она.

– В девять, – сказал он.

– А если не придет?

– Придет. Куда денется, – сказал он. – Звонил в струнный квартет, в котором играет, сказал, что не будет сегодня. И подарок тебе купил. Когда я уходил, брюки отпаривал.

– Скажи, а что тебе сделал Билли Веббер? – спросила она.

– Обнаружил, что телефонные разговоры прослушиваются. Меня шантажировал.

– А каким образом он это выявил? – Она положила руки на колени.

Он улыбнулся.

– С наркотиками был завязан, поэтому буквально чокнулся, не прослушивают ли его разговоры по телефону, – сказал он, – Пригласил однажды какого-то технаря, спеца по жучкам и прочим штукам. Его прибор, конечно, выдал положительный сигнал. Я сам чуть не рехнулся в тот момент. Дом только-только начал заселяться, нервы на пределе, все эти люстры и прочее.

– Ну и что ты сделал? – спросила она.

– Свинтился в ту же секунду к нему. Он жил в 6А. Сказал, что я владелец и что запеленговал его детектор. Пришлось объяснить, что баловался с телефонами любопытства ради. В общем, мы поладили. – Он продолжал сидеть, опустив руки между колен – пистолет дулом вниз. – Всучил ему на первый раз, помнится, две штуки, – сказал он. – Знал, что он шурует с наркотиками, и помалкивал. Он был в курсе моего прослушивания и тоже молчал. А потом ему понадобились деньги, большие суммы. Шантажисты требуют, как правило, ломовые бабки, не стесняясь. И однажды, когда его не было дома, я – к нему, сделал все там, что надо. Это-то как раз несложно... – вздохнул, взглянул на часы. – Рафаэль, завхоз мой, – этот вообще сам себя подставил. Комедия какая-то... Спектакль "Странная парочка". Любопытство его сгубило. Однажды, когда меня не было, проник в 13Б. Не знал, конечно, что я в курсе и что слежу за ним. Однажды сидит он за консолью, а я захожу...

– И снова шантаж, что ли? – спросила она.

– Да так, немножко, – ответил он. – Двести баксов в неделю. Тут дело в другом – пристрастился, скажем, как ты к этим сеансам. По четыре-пять часов в день и ночи прихватывал – пару раз в неделю обязательно. Смотрел все без разбора, запустил дела, и я ничего не мог поделать. А потом надумал, не притащить ли свою жену, и начал канючить. Но это было уже слишком. Затем и детишек своих захотелось бы приспособить... – Вздохнул, пожал плечами. – Его мадам, миссис Ортиз, неслабый кусок поимела, – сказал он.

– Я знаю, – заметила она, не сводя с него глаз. Сидела, сложив руки на коленях.

– Ты что же, интересовалась всем этим? Она кивнула.

Кивнул и он.

– Понятно, – сказал он.

– А Наоми тоже проявила интерес? – спросила она. Он покачал головой. Взглянул на нее:

– Нет, она не видела, – сказал. – Была чем-то похожа на тебя. Такая же либералка – до дрожи в коленях. А уж если где-то нарушены права человека – прямо в слезы. Я ей не рассказывал – сама догадалась. По Тринадцатому каналу шла передача "Новинки" об электронном наблюдении, да и я допустил несколько грубых промахов. – Он взглянул на часы. – Например, продемонстрировал странную для нее осведомленность на предмет местонахождения подставок под тарелки. А насчет постели... Ну что сказать? Несколько раз было. Неделю, может, чуть больше была любовь. Она была сверхзажата – разница лет ее удручала. – Он улыбнулся. – Семь лет. Мне было двадцать четыре, ей – тридцать один.

– Хотела обнародовать свое открытие? – спросила она.

Он кивнул.

– Заставил ее написать то письмо?

– Нет. Сам написал, – сказал он, улыбнувшись. – Скопировал ее почерк – обвел шариковой ручкой буквы в одной из ее записных книжек. Потом сделал ксерокс. Экземпляр получился четкий. Ну, а потом – упорство и усидчивость. Пятьдесят проб, пока не получилось письмо, которое ни у кого не вызвало подозрений. Времени у меня было навалом. Перевел Гринпису сто тысяч долларов, за это она дала мне месяц форы, чтобы за этот срок демонтировал все мониторы. – Он взглянул на часы.

Она сказала:

– Думаю, вначале ты... – Он встал, направил на нее пистолет.

– Пойдем в холл, – сказал он. – Кричать бесполезно – Вайды нет, Фила тоже. – Он постучал носком ботинка по ковру. – Внизу, у Островых, – вечеринка, гости. Тоже не услышат. Поэтому я и назначил столь позднее свидание.

Она продолжала сидеть, смотрела на него.

– Пожалуйста, прошу тебя... – сказала.

Он наклонился к ней.

– Другого варианта не вижу, поверь мне. Не спал всю ночь, стараясь найти выход. Ты – как Роки Шир... Даже если поклянешься, я тебе не поверю. Давай, пора! – Вскинув пистолет, жестом дал понять, чтобы поднималась.

Она перестала дышать, бросилась к столику, схватила нож, швырнула ему в голову, когда он наклонился, метнулась к нему в гигантском прыжке. Стул – задели спинку, то ли он, то ли она – отлетел в сторону и, падая, сбил их с ног. Фелис мяукнула и убежала.

Катались по ковру... Она – наверху! – схватила запястье руки с пистолетом. Он – другой рукой сжимал ее горло – с силой оттолкнул ее. Она, вцепившись в запястье, не отпускала руку – он перекатился через нее. Вскочил, сжимая пистолет в руке. Стоял и тяжело дышал. Она – на коленях – опиралась о журнальный столик. Рука у горла"

– Могу и здесь, – сказал он. – Так и быть, придется доработать сценарий.

Она швырнула тяжелый том "Художник Ренэ Мэгритт" – попала в мошонку. Он согнулся. Она кинулась, уцепилась за запястье уже двумя руками. А он, изогнувшись, с силой вывернул руку – она внизу, он сверху – придавив ее плечо к полу. Урчал, рычал, хрипел... и – кулаком! с маху! – лупил по другому плечу. Она вырвала "беретту" – изловчившись, вскочила, подбежала к окну. Держала пистолет обеими руками, прицеливаясь в него, пока он, выгнувшись и выставив плечо, массировал руку. Голубые глаза, не мигая, смотрели на нее. Фелис стояла в проеме-оконце и, не переставая, мяукала.

Тяжело дыша, они смотрели друг на друга.

– Доводилось стрелять в тире, когда жила в Сиракузах, – сказала она. – Встань там, у стены.

Не сводя с нее взгляда, сделал шаг в сторону.

– Кэй, – сказал он.