Наблюдатель - Дэвид Эллис Страница 47

Я заметил, что он стал следить за своим гардеробом. На нем был пиджак цвета жженого сахара, ладно скроенная желтая рубашка с отложным воротником и галстук, прекрасно сочетающийся и с рубашкой, и с пиджаком. Я сам любил хорошо одеться и знал цену вещам, но всегда старался сохранять простоту стиля, так чтобы моя одежда смотрелась дорого, но просто. Этот мужчина выглядел как мальчишка. И он был прекрасно одет. Интересно, сколько сейчас получают профессора колледжа?

И как только этому человеку удалось развить у себя чувство стиля?

Я представил ему Столетти, и мы направились в его кабинет, чтобы спокойно там побеседовать. Мы миновали памятник, который Гарланд построил в честь своей дочери и Элли Данцингер. Теперь на том месте, где раньше был маленький скверик, стояло небольшое сооружение: купол с четырьмя колоннами. Позади него раскинулся парк с мраморным фонтаном и аккуратно подстриженными кустами и деревьями, а также каменной стеной, на которой были выбиты цитаты известных людей, начиная с Ганди и кончая Бобом Диланом и Матерью Терезой. Все они говорили о любви, мире и прощении.

Кабинет у Олбани оказался довольно просторным, его окна выходили на солнечную сторону. Внутри царил хаос. Настоящая катастрофа. Повсюду были разбросаны книги, бумаги громоздились огромными кипами. Из магнитофона, стоящего на стеллаже за столом, доносилась классическая музыка.

Гений за работой или что-то в этом духе.

— Сегодня утром я читал статью. — Профессор уселся за большой дубовый стол. — Прошу вас, — указал он на два кожаных кресла.

— Какую статью? — спросила Столетти.

Я с трудом подавил желание показать ей свое удивление. Неважное начало для допроса. Этот прием часто используется, чтобы заставить собеседника разговориться. Ты притворяешься несведущим и позволяешь ему самому выкопать себе яму. Но было видно, что этот человек знает, зачем мы сюда пришли. Я не сомневался, что Эвелин Пенри посещала его, и достаточно было беглого взгляда на сегодняшний «Уотч», дабы узнать, что прошлым вечером один из репортеров газеты был убит.

— Вы разговаривали с Терри после того, как его осудили? — спросил я.

— Нет, — ответил он с таким видом, словно я спросил, не вошь ли он, случаем.

— Профессор, — Столетти толкнула меня локтем, — вы знали женщину по имени Эвелин Пенри?

— Жертву убийства? Репортера? Да, она обращалась ко мне.

— Когда?

— Приходила в прошлую пятницу.

— Расскажите мне об этом.

Олбани почесал в ухе.

— Она хотела узнать подробности. Какую роль я играл в том деле. — Он рассеянно кивнул и стал постукивать по столу дорогой ручкой.

Я посмотрел на стеллаж за его спиной, но не заметил никаких признаков того, что у него есть семья или подруга жизни. Кольца на безымянном пальце также не наблюдалось.

— И какую роль вы играли?

— Я был свидетелем, детектив. Разумеется, вам это уже известно. Конечно же, мистер Райли ввел вас в курс дела и рассказал, как блестяще он справился со своей работой. Все поздравляли великого прокурора! И все осуждали профессора, который имел несчастье нанять на работу маньяка!

О да, моя неприязнь к нему не случайна. Он испытывал ко мне те же чувства. После ареста Бургоса мы обращались с ним довольно сурово. Тщательно проверили алиби, обыскали дом — правда, с его согласия. В конечном итоге он оказался довольно ценным свидетелем обвинения, но ему не понравилось, что часть вины незаслуженно пала на него, да и мы обошлись с ним тогда не особенно деликатно.

— Давайте не будем уходить в сторону, профессор, — осекла его Столетти. — Расскажите нам все, что вам говорила Эвелин, а вы — ей.

— Мы обсуждали давно минувшие дни. Не думаю, что это может быть вам полезно. — Он махнул рукой и посмотрел на стол. — Она хотела сверить даты. Расспрашивала о Терри, о том, каким он был человеком. Я сказал ей, что Кэсси Бентли и Элли Данцингер посещали мои семинары о жестоком обращении с женщинами. На самом деле я лишь подтвердил общеизвестные факты.

— И больше ничего? — Нога Столетти нервно дергалась, но в остальном она сохраняла спокойствие.

— На самом деле мы говорили недолго. — Он вздохнул и посмотрел на Столетти. — Да, она спросила меня еще об одном человеке. Его звали Фред, а фамилию я не запомнил.

— Чианчио?

— Да. Верно. — Похоже, профессора удивило, как быстро гостья из полиции догадалась, о ком речь. — Она спросила, знал ли я его или, может быть, слышал имя. Я сказал, что мне ничего не известно об этом человеке.

— Это правда?

Он сделал небольшую паузу, затем хихикнул:

— Конечно, правда. Я никогда не слышал о нем до тех пор, пока она сама не назвала его имя.

Столетти кивнула и вздохнула.

— Как ее убили? — спросил Олбани.

Столетти ответила не сразу. Я решил не вмешиваться. Возможно, Столетти придумает еще один удачный ответ.

— Мы пока не знаем точно. У вас есть какие-то соображения?

— Нет, я спросил из любопытства.

— А с чего вы так любопытны?

Олбани посмотрел на меня и тут же отвел взгляд. Вероятно, не хотел, чтобы я заметил, как он смотрит на меня.

— Я подумал, это мог быть нож для колки льда, — предположил он.

— А почему вы так решили? — спросила Столетти. — Что это был нож для колки льда?

Олбани улыбнулся так, словно она была студенткой, которая не поняла материала лекции.

— Может, мы скажем это вместе, мистер Райли? — Он закрыл глаза и процитировал по памяти: — «Нож для колки льда, какая грустная судьба, он молился, чтоб смерть была быстра». — Олбани открыл глаза и посмотрел на своих визитеров с чувством полного удовлетворения.

Я зааплодировал. Олбани не знал о том, что Чианчио был первым, нож для колки льда достался именно ему. Эвелин убили ножом с выкидным лезвием.

— Вы думаете, что это связано с песней? — спросила Столетти.

— Кто знает? — Он кивнул мне. — Но мне кажется, поэтому мистер Райли и приехал сюда. Я слышал, что в последнее время он добился серьезного успеха на поприще частной юриспруденции. Сначала Эвелин Пенри приходит ко мне и расспрашивает о Терри Бургосе, затем ее убивают, а потом появляетесь вы, мистер Райли.

— У вас есть свое суждение по этому вопросу? — спросила Столетти.

— Нет… Я всего лишь преподаватель. Терри прочитал текст песни, сочиненной старшеклассником, у которого были серьезные проблемы в школе, а затем сопоставил их с цитатами из Библии. Возможно, кто-то поступает так же. Я не знаю. Но думаю, в Сети много сайтов, посвященных Терри.

— Мы изучаем их, — кивнула Столетти. — А вы? Я имею в виду, вы посещали эти сайты?

— Я их видел. Я включил в свои занятия эту тему, так как Бургос стал знаменит после того, как убил девушек.