Обряд - Мэтт Бэглио Страница 47

Демон тут же проявил свой нрав.

— Ты не властен надо мной! — прорычал демон.

— Exdudi, Deus, humana salutis amator, orationem Apostolorum tuorum Petri et Pauli et omnium Sanctorum, qui tua gratia victores exstiterunt Maligni: libera huncfamulum tuam ab omni aliena potestate et in-columen custodi, ut traquilla devotioni restituta, te corde diligat et operibus deserviat, te glorificet laudibus et magnified vita, — с выражением прочитал отец Кармине. — Услышь, Господь, заступник рода человеческого, молитву твоим апостолам Петру и Павлу, и всем святым, по милости твоей созданных для победы над самим диаволом. Освободи эту рабу твою от всякой власти чужеродной и сохрани ее от напасти, чтобы вернувшись к мирному посвящению своему она возлюбила тебя сердцем и служила тебе с преданностью, во славу твою, умножая тебя жизнью своей.

— Ты же не веришь в эти детские сказки, правда? — издевательски произнес демон.

Голос снова напомнил отцу Гэри звуки, производимые «говорящей» собакой. Этот был злой низкий голос, шедший, казалось, из самого нутра женщины.

— Ххоооох… — застонала она, отбиваясь с такой дикой силой, что опять потребовалась помощь отца Гэри.

Семейный священник держал ноги женщины, отец Кармине с отцом Дэниэлом блокировали руки, и даже муж обхватил ее своей единственной рукой. Бешено рыча, Джованна стала плеваться в отца Кармине.

Отцу Гэри еще не случалось видеть такой реакции. Глаза Джованны оставались открытыми, а лицо было искажено выражением нечеловеческой злобы. Обычно в тех редких случаях, когда во время экзорцизма жертва не закрывала глаза, реакции были достаточно спокойными. В более тяжелых случаях жертвы, как правило, не хотели видеть находившиеся в комнате святые объекты. Но на этот раз глаза Джованны были не просто открыты: с безумным выражением продолжала следить за всеми, кто находился в комнате.

— Exorcizo te, vetus hominis inimice: recede ab hoc plasmate Dei. Hoc te iubet Dominus noster Iesus Christus, cuius humilitas tuam vicit supirbiam, Iargitas tuam prostravit invidiam, mansuetudo calcavit savitiam. Приказываю тебе, древний враг рода человеческого: оставь эту рабу Божию. Тебе приказывает Господь наш, Иисус Христос, смирением победивший гордыню твою, кротостью своею поправший жестокость твою.

— Ты разве не знаешь — он умер на кресте! — взорвался голос. — И ты еще идешь за ним? Мы сильнее! Мы сильнее! Мы победим, победим!

Улучив момент, отец Кармине влил в глаза Джованны немного святой воды.

— Basta! Basta! — выкрикнула женщина, отчаянно стараясь вырваться.

Не обращая на это внимания, священник с выражением продолжал читать:

— Obmutisce, pater mendacii, neque impedias hancfamulam Dei Dominum benedicere et laudare. Hoc tibi imperat Iesus Christus, sapientia Patris et splendor veritatis, cuius verba spirit us et vita sunt. Замолчи, Сатана, отец лжи, и не препятствуй этой рабе Божией молиться и восславлять Господа. Тебе приказывает Иисус Христос, в чьих словах дух и жизнь, и мудрость Отца нашего и величие правды Его. — Экзорцист неоднократно с расстановкой повторил слово «приказывает» — «Im-mmm-pe-rat», вынуждая демона признать поражение.

Джованна отвратительно оскалилась. Изо рта ее по подбородку потекла обильная слюна.

— Замолчи! Ты знаешь, кто я? — прорычал голос. — Не обращайтесь со мной как со свиньей! Смотрите, что я могу, что я сделаю с этой старухой!

Женщина забилась в конвульсиях, и всем четверым опять пришлось вмешаться, чтобы ее удержать.

— Не прикасайтесь ко мне! — крикнул демон.

Через несколько минут Джованна немного успокоилась, что позволило отцу Гэри и остальным священникам ослабить хватку. Изо рта жертвы выделялась обильная слюна, стекая на одежду. У ног уже собралась небольшая лужица. Семейный священник подал мужу Джованны несколько бумажных полотенец, и тот деловито обтер ей лицо.

Когда отец Кармине перешел к очередной молитве обряда, одержимая вдруг повернула голову и уставилась на отца Гэри ненавидящим взглядом. В ее глазах было что-то чрезвычайно неестественное: они казались слишком выпуклыми, с необычно увеличенной радужной оболочкой и совершенно черными провалами зрачков. Но еще более странной чертой этого взгляда было полное отсутствие жизни. Глаза женщины выглядели почти совершенно мертвыми. Отцу Гэри это напомнило безжизненные глаза людей на бальзамировочном столе.

Захваченный этим мертвым сверлящим взглядом, он, словно заяц в свете фар, внезапно ощутил всю уязвимость и ничтожность своего существа. Этот момент был моментом истины: он понял, что смотрит прямо в находящееся перед ним чистое зло. Не желая дать слабины, отец Гэри внутренне собрался и приказал себе не бояться. «Будь я проклят, если дам себя напугать», — подумал он. Мгновение спустя демон перевел взгляд на кого-то еще.

Обряд продолжался уже два часа. Все это время Джованна пускала слюни, продолжая конвульсивно биться, и по очереди пристально взирала на присутствующих. Отец Кармине вперемешку читал псалмы то старого, то нового вариантов обряда. Несколько раз жертва теряла сознание. Отец Кармине был давно знаком с этой уловкой, при помощи которой демон старался оградить жертву от чтения молитв. В такие моменты экзорцист говорил простое благословение или кропил одержимую святой водой, после чего женщина сразу приходила в себя. Много раз отец Гэри вскакивал, чтобы держать Джованну.

Когда с начала обряда минуло три часа, отец Гэри начал задумываться, как долго они могут продолжать. Все изрядно выдохлись, чего нельзя было сказать о Джованне, продолжавшей биться с прежней интенсивностью. Впрочем, отец Гэри полагал, что ее силы также на исходе. Наконец, когда все шло к тому, чтобы экзорцист прочел молитвы обряда в десятый раз, отец Кармине внезапно прекратил ритуал и несколько раз коснулся головы Джованны, выведя ее из транса.

Джованна приходила в себя добрых пять минут, но даже после этого было видно, что она явно не в своей тарелке. Одержимая еще не могла двигаться самостоятельно. Отец Дэниэл и муж провели Джованну к выходу из комнаты и уложили на кушетку в кабинете отца Кармине. Через некоторое время она начала хрипеть и поносить экзорциста бранными словами.

— Ее состояние сколько-нибудь улучшается? — негромко поинтересовался отец Гэри.

Отец Дэниэл мрачно ответил, что одержимость жертвы чрезвычайно запущена. Джованна более сорока лет посещала сеансы экзорцизма, и римские экзорцисты полагали ее случай одним из самых тяжелых (такого же мнения придерживались отец Аморт и отец Грамолаццо).

— Как случилось, что она стала одержимой? — спросил отец Гэри.

Отец Дэниэл пояснил, что Джованна была проклята собственной матерью еще в утробе. Ее мать, бедная женщина из маленького рабочего городка на юге Италии, пыталась избавиться от ребенка и прокляла Джованну, когда это не удалось.

Пока священники разговаривали, женщина снова начала кричать. Одержимая богохульствовала до тех пор, пока муж с семейным священником не вывели ее из кабинета. Отец Гэри озадаченно посмотрел на отца Кармине.