Третья дама - Нацуки Сизуко Страница 46

— Номер этот на первом этаже и выходит в сад. В таких старых отелях все номера обычно с террасами, откуда легко можно войти из сада или выйти обратно. Как я уже сказал, мой человек сначала пробовал стучать, но когда ответа не последовало, он сунулся в дверь и обнаружил, что та заперта. Тогда ему пришло в голову войти со стороны сада, но когда он обежал здание, раздвижная дверь на террасе оказалась наполовину открыта, а в комнате никого не было.

Фурукава и Эда молча переглянулись, потом Фурукава спросил:

— Ну а в комнате вы, конечно же, ничего не нашли?

— Судя по всему, он сгрёб в спешке всё, что ему подвернулось под руку, и унёс это в сумке через сад. Но этот парень не призрак и не супермен — два предмета он всё-таки оставил.

Эда, по своему обыкновению, поглаживал подбородок, когда говорил. Глаза его азартно блестели.

— Первый предмет, который обнаружили мои люди в том номере, — это пара очков в толстой роговой оправе. Их нашли на полке в ванной комнате. Очки были не солнцезащитные, а обычные, но с простыми стёклами. Наиболее подходящее этому объяснение таково — наш подозреваемый не носит очков, а использует их для маскировочных целей.

— Это уже интересно.

— А ещё мои люди нашли отрывной талон от авиационного билета. Он плавал в унитазе. Скорее всего подозреваемый разорвал какой-то старый билет и спустил его в толчок, но один обрывок всплыл.

— Вам удалось установить, что это был за билет?

— Только буквы «Фуку…». Поэтому-то мы и обратились к вам, так как считаем, что билет был куплен в Фукуоке.

Их взгляды снова встретились, и на этот раз Фурукава почувствовал симпатию к упрямому детективу.

— А как этот человек зарегистрировался в отеле?

— Он записался там под именем Акиры Отамо и дал какой-то адрес в Киото. Адрес мы, конечно, проверили, человек с таким именем там не живёт, но по крайней мере у нас хотя бы остался образец его почерка.

Мужчина лет сорока, проживавший с десятого по тринадцатое января в гостинице «Фумотокан» в Хаконэ, подробно расспрашивал горничную о дочери владельцев «Эмеральд вью». Вечером одиннадцатого января он слушал игру Мидори Нагахара на фортепьяно, а на следующий вечер пристал с расспросами о Мидори к Садао Умэдзаки. А ещё инспектор Сасаки заявил, что почерк данного подозреваемого совпадает с почерком человека, останавливавшегося в Хаконэ.

У нас имеется и ещё кое-что на этого человека, который представлялся в Хаконэ как некто Икэгами. Вечером одиннадцатого января Мидори выступала в отеле с программой в честь присутствовавшего там своего бывшего преподавателя музыки. Того сопровождала племянница, некто Фумико Нарусэ, двадцати восьми лет. Так вот ей позвонил в номер какой-то мужчина, попросивший её встретиться с ним в ночном клубе отеля. Этот человек сказал ей, что был с ней вместе в туристической поездке по Европе прошлой осенью.

Фумико рассказала полиции, что беседовала с этим мужчиной минут тридцать или сорок и на тот момент поверила его истории, но, придя потом к себе в номер и задумавшись, поняла, что он вёл себя как-то странно и подспудно произвёл на неё неприятное впечатление.

Она сказала, что он представился ей именем Икэгами и сообщил, что остановился неподалёку в гостинице «Фумотокан».

— Когда он беседовал с ней в ночном клубе, он интересовался Мидори? — спросил Фурукава.

— Он только спросил, дружит ли она с Мидори, и, когда она ответила отрицательно, оставил в покое эту тему. В основном он расспрашивал Фумико о ней самой.

— Понятно.

— Что касается Юко Кумэ, то мы послали к ней домой в Кита-Камакура опытного детектива, — продолжал Сасаки, прикурив сигарету. — Сначала она молчала, но когда наш детектив хорошенько надавил на неё, разразилась слезами и всё рассказала. Три дня назад, вечером восемнадцатого марта, ей позвонил незнакомец, назвавший себя Отамо.

Этот человек сказал, что был близким другом её мужа во времена учёбы в Париже и что тот оставил у него свои книги и какие-то вещи. Он разговаривал с ней весьма учтиво и сказал, что готов отдать ей эти вещи. В разговоре он держался непринуждённо, и она поверила ему, обещав встретиться с ним в шесть часов вечера двадцать первого числа в ресторане отеля «Синсиэ».

Их разговор за ужином в ресторане показался ей несколько скомканным и сбивчивым, и она не очень-то вслушивалась в то, что он говорил. Она очень удивилась, когда он встал из-за стола, даже не докончив десерта, и сказал, что хотел бы отдать ей вещи мужа.

А когда они пришли в его номер, он вдруг выключил свет и попытался наброситься на неё. Она обливалась слезами, когда рассказывала, как толкнула его локтем и бросилась вон из комнаты. Произошедшее показалось ей настоящим кошмаром.

— Выходит, она совсем ничего не знала об этом человеке?

— Да. Детектив, беседовавший с ней, уверен, что тут она не солгала. А насчёт того звонка вечером восемнадцатого числа у нас есть подтверждение — хозяйка дома сняла трубку и сама переключила звонок на аппарат Юко. На мой взгляд, эта Юко уж больно наивная дамочка, если совершенно незнакомый мужчина может заманить её к себе в гостиничный номер какими-то россказнями о якобы хранящихся у него вещах её покойного мужа.

Инспектор Сасаки затушил окурок, и его толстые, как колбаски, пальцы потянулись к ручке выдвижного ящика. Он извлёк из стола какой-то журнал и положил его перед Фурукавой. Это был апрельский выпуск «Науки о здоровом питании».

— По словам Юко, днём пятого марта она прибиралась в доме и вдруг обнаружила у себя на пороге этот журнал. Раньше она его никогда не видела и не знает, откуда он взялся. Позже, когда ей позвонил этот тип Отамо, они условились встретиться в ресторане. Поскольку они не знали друг друга в лицо, она должна была узнать его по книгам, которые он обещал выложить на столик. Придя в ресторан, она увидела на столике другой выпуск того же журнала, а позже, у себя в номере, он признался, что это он тогда оставил журнал у неё на пороге. Юко, похоже, не понимает всей важности этого журнала, однако всё же попросила нас сохранить его.

Фурукава смотрел на обложку — на ней крупным планом был изображён чистенький цех какого-то завода. Журнал, похоже, был целиком посвящён проблемам детского питания. Из кармана пиджака он достал конверт с фотографией и выложил его на стол рядом с журналом.

— Вот я и интересуюсь, не этот ли человек удрал из отеля в Адзабу? А ещё мне интересно, сможем ли мы доказать, что он каким-то образом причастен ко всему этому.

Какого рода соглашение заключили эти двое, когда и где они это сделали, какие слова сказали друг другу? Нет, их вина пока была всего лишь вопросом предположения, но Эду точили подозрения. Ему не давала покоя эта идея с убийством по обмену — с ней он был знаком по зарубежным романам. Заключить договор эти двое могли миллионом разных способов — тут всё зависело от натуры и характера самих участников. Впрочем, лишь одно можно было утверждать со всей определённостью — для заключения такого соглашения этим двоим нужно было полностью доверять друг другу. А смогла бы усреднённая, малопримечательная личность так довериться другому человеку? С момента заключения этого пакта и до момента осуществления их плана даже глубоко доверяющие друг другу люди должны были так или иначе испытывать опасения и дурные предчувствия. Интерес к подобного рода побуждениям человеческой души и возбуждал в Эде тот азарт, с каким он занимался этим делом.