Код каббалы - Натан Барридж Страница 46

На каком-то уровне сознания Джеймс знал, что это происходит во сне. Его мозг говорил ему, что он плывет по теплому соленому морю, но его нервные окончания вступали с ним в спор, потому что одежда оставалась сухой. Его качал прибой, а тело оставалось неподвижным. Небо без единого облачка простиралось над его головой синей бесконечностью, хотя глаза Джеймса были закрыты. Он был в Озерном крае, в сотнях миль от средиземноморского миража, и все же он был и в нем.

Его тревожило то, что он находится в двух местах одновременно. На миг он напрягся, пытаясь сосредоточиться на известной ему реальности, но море не отпустило.

Соленая вода сомкнулась над его лицом и заструилась в его открытый рот, как жидкий воздух. Она заполнила его легкие, но он продолжал дышать. Горизонт погрузился в сверкающую зеленую водную гладь.

К нему осторожно подбирались видения и тут же бросались прочь. Одно было смелее остальных, оно подплыло почти на Расстояние вытянутой руки. Джеймс проплыл сквозь оставленный им след и мельком увидел мальчишку, пинающего футбольный мячик на улице какого-то пригородного поселка. Образ улетучился, оставив след из пузырьков и смутное ощущение узнавания. Знал ли он этого мальчика?

Ближе подплыли другие видения. Он смотрел на них завороженно. Они скользили мимо, безразличные к его присутствию, а он восхищался их необычностью и грацией.

Пузырь воздуха проплыл мимо его лица, и он увидел высокого мужчину в темном пальто, смеющегося, с сигаретой в одной руке и пивной кружкой в другой. Еще один пузырь — и снова тот же мужчина, произносящий на сцене монолог перед восхищенной публикой.

Этот знакомый на вид человек появлялся повсюду, куда бы ни взглянул Джеймс. Он сидел на лекции в большой аудитории, перед тем как сцена сменилась и он увидел драку на темной улице. Он стоял один посреди зала суда, отовсюду на него с осуждением смотрели недружелюбные лица. Теперь он был в баре с четырьмя другими людьми, слезы подступали к горлу от слов одного из них. Говорила женщина со светлыми вьющимися волосами.

В его бессознательном мелькнула догадка, но механизм до конца не переключился.

Ярко-синее видение подплыло к нему, извиваясь по течению изящными волнообразными движениями. Оно остановилось, изучая его, и он увидел пылающую голубым пламенем пентаграмму, горящую в воздухе над каменным полом. Видение развернулось и отбыло, унося с собой свое сияние. Сильное ощущение дежавю боролось с полудремой, но приближающийся темный пузырь отвлек его.

Оттенок морской волны стал насыщеннее при приближении этого пузыря. Всепроникающий холод пронизал воду. Пузырь подплыл ближе, но единственное, что было в нем различимо, — это очерчивающие его тени. Стали слышны два голоса, словно шепот в подводной пещере, искаженный толщей воды.

— Ты уверена, что он не слышит тебя?

— Да, Саммаэль, я уверена. Он погружен в собственные раздумья и не вынырнет оттуда, пока я того не пожелаю.

— Не убивай его, Лилит. Он нужен нам живым.

— Я это прекрасно знаю, но доставлю себе иное удовольствие.

— Удовольствие приведет тебя к краху, как приводило доселе.

— У тебя есть свои заботы, займись ими, Саммаэль. Надеюсь, ты не отважишься указывать мне на мои. Какие меры ты предпринял, дабы обезопасить инициированного в таинство Элоима Саваофа?

— Покуда никаких, но его жажда знаний делает его уязвимым. Он достаточно скоро дозреет до жатвы.

— А что до остальных?

— Тагирирон попытался подобраться к темноволосой женщине, но безуспешно.

— Он глупец, а нам его ошибки не по карману.

— Вмешался адепт Просветляющего Восхода, но Тагирирон заверил меня, что эта помеха скоро будет работать на нас.

— Ему помешал один-единственный адепт ордена? Как такое могло случиться?

— Он призвал на помощь защиту своего ангельского престола. Тагирирон не мог открыть свою истинную сущность на глазах той женщины.

— Я готова это понять, но у нас почти не осталось времени.

— Я в курсе, Лилит. Гамалиэль готов напасть на индийца. Тот чудаковат, даже среди людей, и пока что умудрялся уцелеть только благодаря помощи своей светловолосой подруги.

— В ней кроется величайшая угроза, — произнес женский голос. — Какие шаги предпринял Орев Зарак?

— Никаких. Он полностью признал, что не смог найти слабости, за которую мог бы зацепиться.

— Это нелепо! Она смертна, а значит, склонна ошибаться. — Воистину так, но наилучший способ ослабить ее — через других. Они более податливы, а в одиночку она не выстоит.

— Ореву Зараку будет весьма удобно, если мы сделаем за него всю работу. Мы должны нарушить единство их каббалы. Только он может этого добиться, сломив ее. Попомни мои слова — в ней ключ ко всем нашим устремлениям.

— Я понял, но доносятся также и тревожные вести о том что в этом мире проявился Метатрон. Мы должны удвоить бдительность.

Женский голос что-то ответил, но диалог пропал из виду вместе с пузырем. Джеймс содрогнулся. Вода стала более холодной и мутной. Пришло время всплывать на поверхность, пока толща воды не придавила его к самому дну. Он поднимался медленно, как воздушный шар, выпускающий воздух и стремящийся подняться на поверхность, пока совсем не сдулся. Внезапно он заспешил. Толща воды давила на него, однако вода же его и выталкивала, и какое-то время он колебался в равновесии. Столб золотого света пронизал воду — и тени бросились врассыпную.

Внутри светового столба зазвучало одно-единственное приказание:

— Восстань!

Воду прорезали когти, сомкнувшиеся вокруг его тела. Они поднимались вверх, разрезая волны, чтобы вынырнуть к сияющим небесам.

Поверхность океана уменьшилась, солнце играло бликами на его зеленой глади. Соленая вода потоком лилась из его рта и ноздрей. Мокрые волосы облепили ему лицо, а соль разъедала глаза.

Первое пробуждение ледяного ужаса зашевелилось в глубине его души.

Зеленый океан разделял два противоположных берега. Один покрывала тьма, в то время как другой озаряло рассветное солнце. Крылья над его головой мерно хлопали, неся его по воздуху.

Струи ветра омывали его тело, но, чувствуя это, он сознавал, что где-то он лежит неподвижно. Когти сомкнулись плотнее вокруг его безвольного тела, но Джеймс не почувствовал боли.

Они летели к залитой солнцем земле, приближаясь к цели с невероятной скоростью. Каменистые овраги под ними чередовались с вереницей холмов. Мерные взмахи над его головой прекратились — крылья распахнулись, чтобы медленно планировать вниз. Деревья-гиганты вырисовывались в сплошной массе листвы, покрывавшей землю. У изгиба круто поднимающейся долины блестело озеро, и снова его посетило чувство смутного узнавания.

Он уже видел это озеро.

Он был тогда среди холмов и деревьев.