Пропавшая - Майкл Роботэм Страница 45

В Лондоне есть три частные лаборатории, в которых проводятся генетические исследования. Крупнейшая из них – корпорация «Генетех» на Харли-стрит. В холле гранитная стойка, кожаные кресла и плакат в рамке: «Верните себе покой – установите отцовство». Не оксюморон ли это?

Над стойкой возвышается девушка с растрепанными волосами и безучастным лицом. Ее облик дополняют жемчужные серьги в сочетании с пластмассовой зажигалкой, засунутой за тесемку бюстгальтера.

– Добро пожаловать в «Генетех». Чем могу помочь?

– Вы меня помните?

Она недоуменно моргает:

– Э-э… Ну, не думаю. А вы здесь уже были?

– Я надеялся, что вы мне подскажете. Может, я был здесь около месяца назад.

– Вы заказывали тест?

– Думаю, да.

Она и глазом не моргнула. Я мог бы попросить установить отцовство принца Уильяма, и она все равно продолжала бы вести себя как ни в чем не бывало. Она спрашивает мое имя и стучит пальцами по клавиатуре.

– Это было полицейское расследование?

– Нет, частный тест.

Она снова давит на клавиши.

– Да, вот он – ДНК-тест. Вы хотели, чтобы провели сопоставление с предыдущим образцом… – Она запинается и что-то озадаченно мычит.

– В чем дело?

– Вы также попросили, чтобы проанализировали письмо и конверт. Заплатили наличными. Почти четыреста пятьдесят фунтов.

– Как долго делали тест?

– Пять дней. Иногда он занимает до шести недель. Видимо, вы спешили. А что, есть какие-то проблемы?

– Мне надо посмотреть на результаты. Я их не получил.

– Но вы лично забрали их. Здесь так и указано. – Она тычет пальцем в экран.

– Наверное, вы ошибаетесь.

В ее глазах появляется сомнение.

– Так вам нужны копии?

– Нет. Я хочу поговорить с человеком, который проводил тесты.

Следующие двадцать минут я ожидаю, сидя на кожаном диване и листая брошюру о генетических тестах. Мы живем в век тотальной подозрительности. Жены проверяют мужей, мужья проверяют жен, родители выясняют, не принимают ли их малолетние дети наркотики и не спят ли они с кем попало, но некоторых вещей лучше не знать.

Наконец меня ведут наверх по стерильным коридорам, и я оказываюсь в белой комнате, где столы уставлены микроскопами и какими-то мигающими и гудящими аппаратами. Молодая женщина в белом халате стягивает перчатку, прежде чем пожать мне руку. Ее зовут Бернадетт Фостер, и она выглядит слишком молодо даже для того, чтобы иметь диплом, не говоря уже о том, чтобы освоить такое оборудование.

– Вы хотите спросить о тестах? – интересуется она.

– Да, мне нужно более подробное объяснение.

Соскользнув с высокой табуретки, она открывает картотеку и достает ярко-зеленую папку.

– Насколько я помню, результаты были очевидны. Я исследовала ДНК волос и сравнила с предыдущими тестами, проведенными полицейской криминалистической службой, которые, как я полагаю, мне дали вы.

– Да.

– Оба образца, первый и второй, принадлежали девочке по имени Микаэла Карлайл.

– Возможна ли ошибка?

– Совпало тринадцать показателей. Вероятность ошибки – один к десяти миллиардам.

Даже несмотря на то, что я ожидал это услышать, пол внезапно уходит у меня из-под ног. Образцы совпали. Конечно, от этого Микки не начинает дышать, не обретает плоть и кровь. Но это доказывает, что когда-то, не важно, насколько давно, волосы падали ей на плечи или ложились на лоб.

Мисс Фостер просматривает свои заметки.

– Позвольте спросить, зачем вы заказали этот тест? Обычно мы не делаем работу полиции.

– Это была частная просьба матери девочки.

– Но ведь вы детектив.

– Да.

Моя собеседница смотрит на меня в ожидании, но понимает, что объяснять я ничего не намерен. Открыв папку, она вынимает несколько фотографий.

– Волосы с головы, как правило, самые длинные и имеют одинаковый диаметр. Естественно выпавшие волосы слегка секутся, но в нашем случае они были срезаны… – Она показывает на фотографию: – Этот волос не окрашивался и не завивался.

– Вы уверены?

– Абсолютно.

– Вы можете определить ее возраст?

– Нет.

– Девочка может быть жива?

В моем вопросе звучит надежда, но мисс Фостер, кажется, не замечает этого. Показывает на другой увеличенный снимок.

– Когда волос взят с тела, находящегося в состоянии разложения, у корня иногда появляется темный круг. Это называется посмертным волосяным кольцом.

– Я его не вижу.

– И я не вижу.

На следующем наборе фотографий представлена открытка. Мне знаком этот текст, эти ровные строчки больших печатных букв.

– Открытка и конверт почти ничего не дают. Тот, кто послал письмо, не лизал марку. И мы не обнаружили отпечатков пальцев. – Она перебирает фотографии. – Почему вдруг все так заинтересовались этим делом?

– О чем это вы?

– На прошлой неделе нам звонил юрист. Спрашивал о тестах Микаэлы Карлайл.

– Он назвался?

– Нет.

– И что вы сказали?

– Ничего. Сказала, что наши тесты конфиденциальны.

Возможно, это был адвокат Говарда, но тогда возникает вопрос, откуда он узнал. Мисс Фостер убирает папку обратно. Я не могу придумать других вопросов.

– Вы не хотите узнать о втором заказе? – спрашивает она.

Мое смущение длится долю секунды, но ее достаточно, чтобы меня выдать.

– Вы ведь не помните, верно?

Мою шею заливает жар.

– Увы. Со мной произошел несчастный случай. В меня стреляли. – Я показываю на ногу. – Теперь я не помню, что произошло.

– Обширная преходящая амнезия.

– Да. Поэтому я здесь. Восстанавливаю прошлое по кусочкам. Вы должны мне помочь. Что было во втором свертке?

Открыв шкаф под столом, она вытаскивает пластмассовую коробку и достает из нее прозрачный пакет. В нем несколько треугольников из оранжевого и розового полиэстера. Купальник!