Зоосити - Лорен Бьюкес Страница 45

Я открываю глаза и понимаю, что сижу на узкой скамье в первой комнате. На коленях у меня клубочком свернулся Ленивец. В руках я сжимаю флакон с сиропом от кашля без этикетки. Рядом стоит ученица и держит мою сумку.

— Что это? — спрашиваю я, разглядывая прозрачный флакон, наполненный вязкой жидкостью ядовитого зеленовато-желтого цвета.

— Мути. Для очищения от плохой энергии.

— Зелье вроде того, которым меня сейчас травили?

— Помогает от головной боли. Животная магия очень сильна. Возможно, у вас будут какие-то побочные действия. Принимайте, как написано.

— Спасибо! — говорю я как можно более язвительно. Флакон я пихаю в сумку. Как только выберусь отсюда, выкину его в сточную канаву.

На улице грохочет гром; дрожат стекла и железная крыша. Свет меркнет. Пошатываясь, я выхожу, прижимая Ленивца к груди. Все стало каким-то плоским. А может, на меня еще действует отрава, которую мне дал сангома. Ленивец недовольно ворчит и ерзает; снимаю с головы платок и повязываю на груди, как слинг, — чтобы удобнее было нести его.

Рядом с моей машиной на асфальте блестит стекло. Разбито боковое окошко. Вдруг до меня доходит, что среди предметов, которые я вывалила из сумки у сангомы, не было мобильника… Наверное, швырнула его на пассажирское сиденье после разговора с Джо.

Голова трещит, как после тяжкого похмелья. Стрекочут цикады. На шоссе ревут машины. На голову мне падают крупные капли дождя. Я подбегаю к парню, который делает сандалии из покрышек. Он явно собирается уходить. Даже туристы спешат уехать от грозы. Стоянка почти пуста.

— Извините. Вы видели, кто разбил мое окошко?

Парень отворачивается.

— Вы ведь здесь сидели! Вы должны были все видеть!

Он бросает к моим ногам резиновый обрезок — презрительно, как будто плюет мне под ноги:

— Пошла вон, апо!

Я озираюсь в поисках моего желтоглазого проводника, но его и след простыл. Дождь все сильнее. Ориентируясь на характерный сладковатый запах, иду к брезентовой покрышке под эвкалиптом. Просовываю голову под брезент и сразу, еще до того, как глаза привыкают к темноте, понимаю, что убежище гораздо просторнее. Здешние обитатели, похоже, подрыли землю под корнями дерева. Сажусь на корточки и ползу вперед. Воняет хуже, чем мандракс или тик; я улавливаю еще какую-то примесь — а может, это просто запах немытого тела. Зато еще один запах мне отлично знаком — запах канализации. Наконец, я различаю в полумраке три фигуры. Они сидят на земле на корточках и передают друг другу трубку. Поднимаюсь, ковыляю к ним.

— Эй, катись отсюда! Чего приперлась? — визжит девушка, ревниво прижимая к себе трубку. Она совсем молодая, ей лет девятнадцать-двадцать, но образ жизни уже сказался на ее внешности. Лицо все в шрамах и синяках. Челюсть распухла, волосы свалялись; на голове воспаленные залысины, как будто у нее вырывали волосы пучками.

— Отдайте мой телефон, и я уйду.

— Вот… Я же вам говорил, я же вам говорил! — вскрикивает Желтоглазый. Взгляд у него дикий, испуганный. Вперед выходит парень постарше, живое воплощение враждебности. Желтоглазый — обычный торчок, шестерка, за дозу готовый на все. Второй гораздо серьезнее. За ним в темноте возится кто-то еще; я слышу треск, в происхождении которого усомниться нетрудно.

— Нет здесь никакого телефона, дамочка. Давай вали отсюда! — говорит Желтоглазый.

— Верните хотя бы SIM-карту! Она мне дорога.

— Сколько? — спрашивает девушка.

— Заткнись, Буси! Заткнись! — шипит парень постарше, и Буси болезненно кривится, как если бы он ее ударил.

— Двести рандов, — предлагаю я. — Триста, если вместе с телефоном.

— Четыреста!

— Идет. — Я расстегиваю бумажник, стараясь не показывать им, сколько там денег, достаю четыре сторандовые купюры и зажимаю в пальцах.

— А если мы их просто отберем, а? Что нам помешает? — Буси ухмыляется и осторожно подходит ко мне.

— Я.

В «Сан-Сити» я научилась не только ждать. Я умею, среди прочего, остановить человека одним взглядом. Глаза уже привыкли к темноте, и я вижу сзади проход в пещеру. Наверное, детишки, когда расширяли и углубляли свое убежище, задели коллектор канализации. А может, он уже был поврежден, а они просто натянули над ним брезент. Наверное, в пещере они спят, сбившись в кучу, как крысята. Сзади кто-то есть; он шуршит и шаркает, ходит туда-сюда.