Американский хищник - Морин Каллахан Страница 45

Белл начал с поездки в Техас сразу после убийства Саманты. Киз взял машину напрокат в Хьюстоне и за более чем десять дней проехал на ней 2847 миль.

– Возьмем самый скверный сценарий, – сказал Белл. – Если он взял эту машину и уехал так далеко, как мог, и вернул ее с пробегом в 2800 миль, то что нам следует искать? Районы, где он мог кого-то убить или ограбить банк?

Для начала Белл ополовинил пробег. Это не был строго научный подход, но отправная точка. Половина, чтобы Киз добрался до своей цели, и половина на возвращение. Потом, используя компас, карандаш и обрывок веревки, Белл начал проводить круги в 1423,5 мили из точек, куда Киз, как было установлено, приезжал. Когда он закончил, отошел назад и взглянул на карту в целом.

– Это невероятно, – сказал Белл.

У него получились круги, охватывавшие тринадцать штатов. Версия начинала выглядеть правдоподобной. Что, если Киз перемещал некоторых своих жертв через множество штатов? Убивал в одном, а избавлялся от тела в другом. Это делало почти невозможным для местной полиции или правоохранительных органов штата обнаружить жертву. Признаваясь в убийстве Карриеров, Киз сказал, что ничего не планировал в Вермонте. Просто так уж получилось.

– Это мог быть Нью-Йорк. А мог быть Мэн, как и Нью-Хэмпшир.

Он сжег пожитки Карриеров и признался, что избавился от пистолета рядом с водохранилищем Блейк-Фоллз на севере штата Нью-Йорк. Это тоже оказалось правдой. Следователи вывели на дисплей компьютера еще одну карту, Киз показал им две большие скалы рядом с водохранилищем – одна опиралась на другую, образуя треугольник. В тени той фигуры было разбросано множество более мелких камней.

– Вот под этой плитой стоит оранжевое ведерко из магазина «Хоум депо», и оно надежно спрятано. – Даже от такого разговора Киз приходил в возбуждение, постоянно откашливаясь и позвякивая своими цепями. – Поверх него и по бокам лежат ветки кустов, другие камни, мох и прочее.

Внутри были пистолет и глушитель. Он использовал осушающее вещество, чтобы защитить содержимое от влаги, и надежно закрыл ведерко, а потом швырнул пистолет, забранный у Лоррейн Карриер, в водохранилище.

Если Киз уделил столько внимания укрытию оружия, то почему не делал того же самого с жертвами? Это объясняло бы его чрезмерную уверенность в себе, его угрозы.

Когда дело доходило до жертв, он мог пустить все на самотек.

– Это же Соединенные Штаты, – сказал он.

Между тем ФБР пролистало сотни фотографий на компьютере Кимберли и сумело идентифицировать сорок четыре снимка с помощью программы распознавания лиц на сайте Национальной системы пропавших без вести. Одиннадцать из них были подростками. Десять – маленькими детьми. Двое самых младших – годовалыми младенцами.

Единственное, чего я себе никогда не позволял, так это возни с детьми.

Теперь у следствия появились дополнительные основания сомневаться в этом кредо. Начать с того, что оно было до смешного эгоистичным. Только посмотрите на меня. Я серийный убийца, у которого есть совесть! Следователи внимательно прослушали каждое его высказывание. Даже если Киз говорил правду, и рождение дочери привело к фундаментальным переменам в его натуре, это само по себе означало, что до ее рождения он делал своими целями и детей тоже. И пока детективы не могли утверждать, что Киз был в ответе за каждого пропавшего ребенка, значившегося в его компьютере, их наличие в нем наводило на тревожные мысли.

Пусть это было очень трудно, следователи должны были постараться привязать каждого пропавшего в США человека к известным им перемещениям Киза. Любой из тех, кто исчез за определенный промежуток времени, должен был рассматриваться как его потенциальная жертва.

Чтобы поддерживать доверительные отношения, следователи с большой неохотой удовлетворяли самые мелкие его желания. Перерыв допроса для того, чтобы он смог выкурить сигару, стал особенно хлопотным делом. Приходилось перестегивать наручники Киза и цепи на ногах к цепочке на животе, потом спускать его на безопасном лифте к подземной стоянке, ждать, пока он курит, поддерживая ничего не значивший разговор, а потом провожать обратно так, чтобы никто не видел. Удовлетворялись и другие запросы Киза: ему каждый день доставляли свежий экземпляр «Нью-Йорк таймс», разрешали выходить в Интернет, привозили кофе американо и шоколадные батончики.

Но были более значимые вещи. К этому времени следователи знали, что у Киза есть девять родственников, разбросанных по всей стране, но им приходилось слушаться его, когда он говорил:

– Оставьте моих братьев и сестер в покое.

С Хайди обстояло иначе. Если она захочет говорить, пусть говорит. А решит остановиться, оставьте и ее в покое тоже.

Здесь Киз диктовал условия. Его по-настоящему волновала только судьба дочери, но использование ее как пешки в игре полностью исключалось.

Лиз Оберландер и ее команда потратили два дня, изучая сарай, где Саманта провела последние дни жизни, в поисках улик в виде крови, волос, отпечатков пальцев, обрывков ткани. И хотя ее труп лежал в сарае почти месяц, а затем лицо было покрыто косметикой, волосы заплетены в косы, подмышки выбриты для снимка с требованием выкупа, к тому же тело подверглось насилию и было расчленено, найти не удалось ничего.

Та же история с пикапом. Сама по себе громадность преступления отрезвляла. На нескольких первоначальных допросах Киз казался высокомерным. И все же большинство агентов, связанных с делом, считали, что Израел Киз до определенной степени все преувеличивает.

Самые лучшие профайлеры ФБР оказались в полной растерянности. Единственное, что они могли сказать следствию: Киз был одним из самых ужасных субъектов, с какими им только доводилось сталкиваться. Не было прецедентов серийного убийцы с таким МО: не наблюдалось особого типа жертв, не было определенного района для охоты. Убийство и избавление от тела, а затем отъезд на тысячи миль от места преступления. Тайники, разбросанные по всей территории США. И во время путешествий его никто не запоминал.

Они обдумывали, насколько были сами по себе опасны поездки: бронирование билетов, проход через спецконтроль, введенный после событий 11 сентября, когда часто проводились обыски. Надежда, что рейс не задержат или не отменят вообще. Он выполнял все формальности, связанные с арендой машины, а потом полагался только на бумажные карты – никакой электроники. Заселялся в отеле или в кемпинге. Получал лицензии на охоту и рыбалку. Подбирал жертву или жертв, раскрывал тайник, созданный месяцы или даже годы тому назад, место расположения которого держал в голове. Затем избавлялся от тел, не оставляя за собой никаких улик. Одна только эффективность и точное распоряжение временем, какие демонстрировал Киз, были поразительными.

То, что он ломал сотовый телефон и изымал из него батарейку, тоже было чем-то новым для команды. В частности, для Кэт Нелсон эти темные пятна в его истории, когда часами его телефон не подавал сигнала, значили очень много. Именно тогда Киз был чем-то очень занят.