Самая лучшая месть - Стивен Уайт Страница 44

Том и Кельда заняли столик в «Матео», заведении, специализирующемся на средиземноморской кухне и приютившемся у восточной оконечности Молла.

— Не беспокойтесь, я заплачу, — сказала Кельда, когда они уселись.

— Спасибо, я ведь еще не работаю. Но работу уже получил. Начинаю со вторника.

Он рассказал о том, что его взяли фармацевтом в клинику «Кайзер».

— Звучит неплохо. Поздравляю. И как, вы довольны?

Том принялся изучать меню.

— Никак не привыкну к этим ценам. Послушайте, хочу спросить вас кое о чем.

— Да?

Она даже обрадовалась, что он не ответил на ее вопрос.

— Это свидание?

Кельда не стала отвечать сразу.

— Скажу, когда повезу вас домой, Том. Устроит? — Она добавила к словам улыбку.

— Непременно напомню. Знаете, когда вы улыбаетесь, ваша улыбка пробирает меня до костей.

Кельда отвела глаза.

— Но почему? — спросил Том.

— Почему — что?

— Почему вы выбрали меня? Вы же можете выбрать любого. Почему сидите сегодня именно со мной? С парнем, который только что вышел из тюрьмы?

— Не знаю. Ответный вопрос. Почему вы сразу согласились?

— Ну, это легко. Потому что вы — шикарная женщина. Потому что вы были так добры ко мне. — Том вздохнул и откинулся на спинку стула. — И потому что вы — клевая.

— Клевая?

Она добавила изумленно-вопросительной интонации.

— Вы что, играете со мной? Давно смотрели на себя в зеркало? Да вы любой красотке сто очков вперед дадите. Я таких, как вы, еще не встречал.

Кельда покраснела.

— По-моему, вы слишком много времени провели в тюрьме.

— Это уж точно, слишком много. Там и одного дня хватает с избытком. Но вы… вы… когда я смотрю на вас, мне хочется танцевать.

По спине у нее пробежал холодок, волоски на руках приподнялись, словно наэлектризованные. Она снова улыбнулась.

— Никогда не слышала ничего подобного. Мне еще никто такого не говорил.

— Никто не говорил? Ну, тогда они все просто идиоты. Выйти из тюрьмы, быть на свободе — это, конечно, прекрасно, но лучше всего мне было с вами.

— Вы очень милы, Том. Но возможно, все дело в том, что вас просто тянет к женщине, которая постоянно выхватывает оружие.

Он посмотрел по сторонам, как будто ее реплика заставила его насторожиться.

— Где наша официантка?

— Мы же с вами в Боулдере. Может быть, она еще дома и раздумывает, что бы надеть на работу. Или складывает альпинистское снаряжение в машину, если вечер застал ее в каньоне. Не волнуйтесь, рано или поздно кто-нибудь нас обслужит. Умереть с голоду здесь точно не дадут. — Кельда подалась вперед и, понизив голос, добавила: — Между прочим, «официанток» уже нет. Теперь все — «официанты», независимо от пола.

Том нахмурился.

— Извините. Я, наверное, делаю чертовски много ошибок. В последние дни просто чувствую себя Рипом Ван Винклем. Люди вокруг употребляют слова, которых я никогда в жизни не слышал, говорят о вещах, о которых я абсолютно ничего не знаю. А телевидение? Боже мой, показывают такое…

— Где ваша злость? — внезапно резко спросила Кельда.

Он тут же выставил подбородок.

— Это вы о чем?

— Том, вы потеряли кучу лет. Они просто ушли из вашей жизни. Их уже никогда не вернуть. Где ваша злость? Посмотреть на вас, послушать — спокойный, воспитанный парень. Никто и не подумает, что вы только что освободились из тюрьмы, где провели больше десяти лет за убийство, которого не совершали.

Он пожал плечами:

— А что я могу сделать? Попробую поквитаться с ними в суде. По крайней мере Тони Ловинг настроен оптимистично. Но как бы там все ни вышло, я постараюсь прожить жизнь хорошо. Как говорится, это будет самая лучшая месть.

Она снова попыталась не выдать своей реакции на эти слова.

— Я читала протоколы суда. Даже когда вам зачитали вердикт, вы так ничего и не сказали.

— А разве от этого что-то изменилось бы?

— Вы всегда такой рассудительный?

— У меня высокая температура кипения. Меня трудно завести. В колледже говорили, что мое место — в «Скорой помощи», потому что я остаюсь спокойным в критических ситуациях.

— Вы многое способны стерпеть?

— Думаю, что да. И это мне сильно помогло. Импульсивность в тюрьме до добра не доведет.

Он оглянулся через плечо. Кельда решила, что Том снова высматривает официанта.

— Что нужно, чтобы вас разозлить?

— Не знаю. По-разному бывает. В тюрьме я несколько раз точно выходил из себя.

— Расскажете?

Он задумался, потом покачал головой:

— Нет.

— А страхи? Что вас пугает?

— Ну, на этот вопрос я вам отвечу легко. Снова попасть в тюрьму. Оказаться в замкнутом пространстве. А вы?

— Что?

— Вы ведь сильно разозлились, когда мы ехали домой и те парни попытались вас запугать. Неужели могли бы выстрелить в Прехоста?

— Он мне угрожал. Я не люблю, когда мне угрожают. Не люблю, когда меня запугивают. В таких случаях я всегда даю сдачи. Вот я какая.

— Вы это имели в виду, когда разговаривали? Вы действительно кого-то застрелили? — Прежде чем она успела ответить, Том продолжил: — Вы сказали, что с такого расстояния не промахнетесь. Он спросил, сколько раз вы стреляли с такого расстояния. И вы ответили, что вполне достаточно. Это правда?

— Да. — Она прикоснулась к казавшейся живой ромашке в маленькой вазочке на столе. Цветок действительно был настоящий. — Когда вы были в… вы читали о девочке по имени Роза Алиха?

Он покачал головой:

— Так случилось, что с доставкой утренней газеты постоянно возникали какие-то проблемы. Я жаловался и жаловался, но ее никогда не было в положенное время.

Кельда улыбнулась.

— Так что случилось? — продолжал Том. — Кто была эта девочка?

Глядя в сторону, Кельда рассказала о том, как, будучи еще совсем неопытным агентом ФБР, случайно обнаружила похищенную девочку в заброшенном промышленном здании в Золотом Треугольнике Денвера, как проникла в него, как прокатилась по грязному полу, а поднявшись, выпустила три пули в грудь похитителя, который едва не разнес ее в клочья из здоровенного револьвера.

— О! Так вы не шутили.

— Нет, не шутила.

— И вы стреляли в него?

— Стреляла.

— И убили?