Мастерская смерти - Брижит Обер Страница 43

— Привет! Что поделываешь? Только не говори, что я тебе помешал в самый ответственный момент! Ты хуже австралийского кролика! И Грег захохотал в трубку.

— Ты с Гаэль? Эй, Гаэль, высунь голову из-под одеяла!

— Она уехала на занятия, — проворчал Шиб, откладывая иглу, с помощью которой он только что завершил работу над Скотти. — А что, если я с кем-то другим?

— Да брось, у тебя никогда не было больше одной телки в год!

« Ошибаешься, старина. Новый Шиб— истинный сердцеед».

— Айша мне кое-что рассказала, — продолжал Грег. — Ну и вляпались вы!

— Это я уже понял,

— Знаешь, что я думаю?

— А ты знаешь, что тебе вредно думать?

— Кроме шуток, я думаю, что папаша Андрие с его замашками акулы большого бизнеса — как тот тип, который убивал шлюх в «Голливудской ночи», помнишь? — так вот, это наверняка он.

— Грег, речь идет не о героях фильма, а о реальных людях. О реальной маленькой девочке.

— Которая реально мертва, — закончил Грег. — Которая вышла из родительского дома совсем одна, чтобы прогуляться в лесу с Бемби. Говорю тебе, это он. Он ее изнасиловал и убил и от этого сошел с ума.

— Извини, у меня звонит мобильник. Наверное, это от них.

— Помни, что я тебе сказал! У меня хорошее чутье.

Шиб повесил трубку и взял мобильный телефон, лежавший на низком столике.

— Здравствуйте, я звоню насчет Скотти. Ноэми Лабаррьер.

— Я закончил работу, — сказал он, погладив по голове чучело пса. — Могу привезти вам Скотти в любое время.

— Отлично. Скажем, через час? Шиб взглянул на часы. 10.45.

— Отлично, я приеду.

Одеваясь, он прослушал автоответчик. Ни одного звонка. Очевидно, Андрие решил больше не прибегать к его услугам. Это неизбежно вызвало болезненный вопрос: под каким предлогом теперь увидеть Бланш? Можно, конечно, позвонить, чтобы узнать новости. Совершенно естественно справиться о новостях после того, что произошло. «Да, нужно немного подождать, а потом позвонить», — сказал он себе, зевая. Ему пришлось встать в шесть утра, чтобы «доработать» Скотти— изготовить резиновый муляж и натянуть сверху обработанную шкуру. Поэтому сейчас у Шиба слегка покалывало в глазах— от усталости и химикатов. Нужно выйти на улицу, чтобы немного прийти в себя.

Ноэми Лабаррьер полулежала в оливково-зеленом шезлонге у бассейна. На ней было переливающееся индийское сари в оранжевых тонах и изящные сандалии от Гуччи из тонких плетеных ремешков.

Она поднялась, увидев Шиба с продолговатой металлической коробкой в руках.

— О... это он? Это...

— Да. Хотите на него взглянуть?

— Здесь?.. Нет, лучше пойдемте в дом. Шиб отправился за ней.

Просторная гостиная с белой мебелью, пол из розового мрамора, стены обтянуты розово-оранжевой тканью. Две картины Вазарели, одна — Хупера, цифровой телевизор с колонками, груда журналов «Вог» на низком столике из розового дерева.

Ноэми казалась взволнованной, она обхватила себя руками за плечи, словно ей было холодно.

— Мне нужно что-нибудь выпить, — сказала она. — Я впервые...

— Лучше всего немного коньяка, — сказал Шиб.

— В самом деле?

Она наклонилась к инкрустированному шкафчику и достала резной хрустальный графин.

— Вы составите мне компанию? — спросила она.

— Мне капельку, спасибо, — сказал Шиб.

Ноэми взяла два коньячных бокала и наполнила их до половины. Один протянула Шибу, другой взяла себе и, отпив глоток, сказала:

— Ну, показывайте.

Шиб поставил бокал на журнальный столик и ловко открыл металлическую коробку. Скотти стоял на подставке, приподняв одну лапу и задрав хвост.

— О! Это...

Ноэми смотрела на своего любимца, схватившись за сердце. Она села и отпила еще коньяка.

— Просто удивительно... Он выглядит так, словно собирается поздороваться со мной, радость моя!.. О, боже, когда папа тебя увидит... — сказала она, обращаясь к собаке.