Скрипка дьявола - Йозеф Гелинек Страница 43

— Я бы не формулировал это так категорично.

— Я читал в прессе, что человек, убивший Ане Ларрасабаль, хорошо знаком с боевыми искусствами. Могу я спросить, как вы пришли к такому интересному выводу?

— Это есть в отчете судебного медика, но мне не кажется, что нам сейчас следует комментировать эти детали.

Дирижер пригласил Пердомо сесть в кресло для посетителей, стоявшее в углу кабинета, и, взяв пульт дистанционного управления, лежавший на низком стеклянном столике, направил его в сторону стереосистемы. «Кампанелла» Паганини в исполнении Ане Ларрасабаль с Лейпцигским оркестром Гевандхауса зазвучала на полную громкость, и Льедо поспешил уменьшить звук до минимума.

— Знаете, каков мой девиз в жизни? Ненавидь спорт и сочувствуй спортсмену.

— Неплохо, — признал Пердомо.

— Я никогда не занимался в гимнастическом зале, не говоря уже о школе карате. Я не тот, кто вам нужен, инспектор, предлагаю вам проверить.

— Рад слышать. Вы были на первой части концерта Паганини?

— Конечно. Я сидел на балконе, мне больше нравится слушать концерт оттуда.

— Вы помните, что делали потом, во время антракта?

— Я направился прямо в артистическую Ане Ларрасабаль, чтобы поздравить ее. Но ее там не было.

— Откуда вы знаете? Дверь была открыта?

— Дверь была закрыта, но не на ключ. Я постучал несколько раз, потом, не получив ответа, вошел и увидел, что в комнате никого нет. Поэтому я решил, что она уже ушла.

— Вы не спрашивали у охранника?

— Спрашивал, но никто не мог сказать мне, ушла она или нет.

— Когда я вошел в Хоровой зал, вы уже стояли в дверях. Кто сообщил вам о том, что совершено преступление?

— Маэстро Агостини, это он обнаружил тело. Инспектор, не знаю, что за мысли бродят у вас в голове, но позвольте мне объяснить одну вещь: не знаю, до каких крайностей можно дойти, чтобы добыть такую Страдивари, как у Ане Ларрасабаль. Но поверьте мне, когда я говорю, что никогда, вы слышите, никогда не решился бы лишить жизни артиста такого масштаба. Послушайте, — сказал он, снова увеличивая громкость стереосистемы, — подумать только, сколько огня в этой каденции!

Послушав с минуту совершенно фантастическую запись концерта Паганини, Пердомо вытащил из кармана пиджака фотокопию нот, найденных в артистической скрипачки, и показал ее Льедо, который зажег стоявшую рядом лампу, надел очки для дальнозорких и тщательно изучил ноты.

— Это музыка для фортепиано. Откуда она?

Пердомо рассказал ему и добавил:

— Простите, я не умею читать нотную запись. Почему вы говорите, что она для фортепиано?

— Два нотных стана, видите? Верхний в скрипичном ключе, для правой руки, нижний, в басовом, для левой. Кажется, в ля минор или в до мажор.

— Вы слышали эту музыку?

— Никогда в жизни. Почему вы думаете, что она может навести на след преступника? Мне кажется, это просто музыкальный фрагмент, не представляющий большого интереса.

— Один мой коллега, инспектор Матеос, недавно расследовал дело, где ключом оказалось буквенно-цифровое сообщение, написанное на нотной странице.

— Ах да, дело, связанное с Десятой симфонией Бетховена. В прошлом году его широко комментировали. И вы думаете, здесь тоже может оказаться музыкальная головоломка, вроде той, какую разрешил музыковед Даниэль Паниагуа?

— Мы работаем над этой гипотезой. Я хочу, чтобы вы спокойно изучили эти ноты дома и сказали мне, может ли в них содержаться внемузыкальное послание.

Льедо аккуратно сложил листок и спрятал в карман.

— Если я что-то из этого извлеку, как я смогу связаться с вами?

Инспектор дал ему визитную карточку, и Льедо положил ее в карман пиджака, одновременно проведя языком по верхней десне. Возникший при этом влажный, вязкий звук показался инспектору необыкновенно противным.