Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк Страница 43
Бритва Оккама - Анри Лёвенбрюк читать онлайн бесплатно
У них был свой особый маршрут, которому они неукоснительно следовали. Когда им изредка случалось от него отклониться, Джек Маккензи впадал в такую панику, что Ари предпочитал больше не рисковать. Они избегали шумных окружных бульваров и ограничивались тихими улочками в своем микрорайоне.
На улице было холодно и давно стемнело, но им это не мешало. Держась под руку, они спокойно шагали, погруженные в собственные мысли. Джек, как обычно, смотрел в никуда, бормоча себе под нос что-то бессмысленное. Ари так и не удалось выкинуть расследование из головы. Как бы ему хотелось поговорить о нем с отцом, попросить у него совета… Но те времена давно миновали.
— Если прежние психи им не подходят и надо изменить общество, чтобы появились новые, нам, старикам, только того и надо.
Ари не ответил. Он лишь крепче сжал отцовскую руку.
На полпути они увидели местную жительницу, которую нередко встречали во время прогулок. Это была консьержка из старого дома, много времени проводившая на улице, постоянно занятая уборкой территории, мусорными контейнерами или болтовней с жильцами и торговцами. Она вежливо им кивнула.
— Скажи-ка, Ари, ты когда-нибудь вспоминаешь мать? — спросил Джек, когда они подошли к дому.
— Конечно, папа.
— Знаешь, Анаид была потрясающей женщиной. Во Францию она приехала еще ребенком. Ее родители бежали из Армении… В Армении им жилось несладко.
— Да, я знаю.
— А я приехал из Канады. Вот почему мы с ней так хорошо ладили. Оба мы чувствовали себя здесь чужаками, понимаешь?
— Да, папа, я все понимаю. Но ты-то ведь приехал сюда не ребенком…
— Мы были как перекати-поле. Знаешь, вроде арабов. Как месье Аль Хайяль. Мне нравится месье Аль Хайяль. В нашем доме он только один со мной и здоровается. Наверное, знает, что я тоже иммигрант. Рассказывает мне о своих детях. У него их двое. Он ими гордится. Понимаешь, когда дети иммигрантов добиваются успеха, для родителей это все равно что их собственный успех. Твоя мать была учительницей.
— Знаю, папа. Я все помню. По средам она брала меня с собой в школу.
— Хорошо, что ее больше нет.
— Прости?
— Не хотелось бы мне, чтобы она увидела, каким я стал.
Ари закрыл глаза. В минуты просветления отцу случалось изрекать страшные истины, жестокие и ранящие. В таких случаях Ари никогда не знал, как реагировать. По-видимому, Джеку удавалось сформулировать только самые сильные свои чувства, только они и пробивались сквозь царивший в его голове туман.
— Так ты подарил своей девушке орхидеи?
— Да, — вздохнул Ари.
Старик улыбнулся:
— Ей понравилось?
— Кажется, да.
— Скажи, Ари, что у тебя с ней?
— Не знаю, папа. Все так запутано.
— Ты ее любишь?
Ари задумался. В сущности, вопреки тому, что утверждала Ирис, он никогда не задавался этим вопросом. При мысли о Лоле его одолевали совсем другие сомнения.
— Да, — ответил он просто.
Джек Маккензи тут же остановился и обернулся к сыну. Он схватил его за плечи и сжал в объятиях прямо посреди улицы.
— Благодарю присутствующее здесь общество за то, что оно предоставляет мне как психу права, которых нет у других. Еще немного, и я бы расплакался от благодарности.
После этого он не произнес ничего осмысленного. Но Ари не сомневался, что в этот вечер отцу удалось высказать все, что он хотел. Он довел его до дома и направился к Бастилии.
Незадолго до десяти вечера Альбер Крон вошел в кабинет, который устроил на последнем этаже особняка. Гости уже собрались в зале приемов, поэтому он прошел к себе через служебный вход. Перед тем как поздороваться с ними, он хотел несколько минут побыть один и успокоиться.
Появление Ари Маккензи и Моны Сафран на конференции вывело его из себя. Все идет не так, как планировалось. Ему пора поговорить со своим партнером. Пришло время устранить этого легавого из госбезопасности. Устранить раз и навсегда.
Сидя за своим внушительным письменным столом, он закурил трубку и вынул из ближайшего ящика металлический футляр. С минуту он смотрел на него, будто мог видеть, что находится внутри, потом открыл и бережно вынул четыре первых квадрата.
Он разложил кусочки пергамента по порядку. Первый, с розеткой и ста пятью медальонами, второй, наверняка самый важный, с астролябией, которую ему наконец удалось идентифицировать, третий, со статуей Богоматери, и, наконец, четвертый, с морским гребешком.
Он улыбнулся. Раскладывая квадраты в ряд, он испытывал истинное удовлетворение. Теперь они в двух шагах от цели…
Он вынул из кармана фотографию астролябии — такой, какой она была теперь. Снимок, который наконец помог ему понять. «Прежде всего тебе придется проследить за движением Луны через города Франции и других стран. Так ты узнаешь меру, чтобы выбрать правильный путь». Конечно, зашифрованное послание Виллара из Онкура было сложным, но благодаря фотографии и долгим размышлениям он проник в его суть. Весь день он с нетерпением ждал этой секунды. Когда четыре первых пергамента оказались у него перед глазами, он поверил, что может уже сейчас решить часть загадки Виллара. Он надеялся, что этого будет достаточно, чтобы продолжить поиски.
Дрожащими от волнения пальцами он вынул из кармана свою старую ручку, взял лист бумаги и, применяя систему, которую ему наконец удалось понять, принялся расшифровывать послание, скрытое на страницах Виллара.
Одну за другой он переводил пары букв в верхней части страниц. Зашифрованную фразу, состоявшую из восемнадцати букв. Двух квадратиков не хватало, поэтому всех букв он еще не знал. Но, возможно, этого хватит, чтобы получить общее представление. Хотя бы самое общее. И он продолжал записывать то, что ему удавалось разобрать. Перепроверил все несколько раз, стараясь убедиться, что нигде не ошибся.
Закончив работу, он взглянул на написанное и попытался проникнуть в смысл восемнадцати букв, шесть из которых пока оставались скрытыми. «_GLIS_C_NT_E_U_ECE». Старик снова стал записывать буквы, пробуя разные сочетания, пытаясь составлять из них слова, анаграммы. И вдруг на его лице промелькнула улыбка.
Внезапно его озарило. Разделив восемнадцать букв на три слова, он получил «_GLIS_/C_ NT_E/_U_ECE». Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы заполнить пробелы. EGLISE CENTRE LUTECE. [19]
Альбер Крон расхохотался. Это же очевидно! Может быть, он торопится, но что-то подсказывало ему, что он не ошибся. Ведь его гипотеза выглядела более чем вероятной. Церковь в центре Лютеции — это, разумеется, собор Парижской Богоматери. Исходная точка столицы, место, полное тайн. А подземелья собора и его древние усыпальницы вполне могли оказаться тем, что они ищут. Пожалуй, это было идеальное место.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments