Заговор - Николя Бёгле Страница 42

После окончания разговора с помощницей Катрины Хагебак Сара стала кусать ноготь, чего не делала уже около двух лет.

За окном хлопья снега в желтом свете уличных фонарей прорезали темноту, как лезвия бритвы. Было около 9 часов утра, и она совершенно вымоталась. Но в ожидании заключения экспертов по информатике она хотела во что бы то ни стало произвести поиск по двум событиям 6 декабря, значение которых не уловила сразу.

Она набрала в Гугле первые буквы слов «Мемориал в Вардё», когда в глазах потемнело. Сара почувствовала, что ее силы закончились. На этот раз выбора не было. Она едва сумела дойти до кровати, положить табельное оружие на ночной столик и накрыться одеялом.

Последняя ее мысль перед тем, как она провалилась в сон, была о Кристофере: могла ли она ему обещать, что, оставаясь рядом с ним, сможет вырастить ребенка при таком образе жизни?

Кристофер… Оказавшись с ним в их уютной спальне, она поняла по его взгляду, что, несмотря на все испытания, именно с ней и ни с какой другой женщиной он будет строить свою жизнь. Они обнялись, разделись, срывая с себя одежду, ведомые лишь опьянением желания. Их руки стремились разом обхватить все части тела партнера. Они были переполнены неповторимой радостью быть с самым желанным человеком.

Мокрая от пота, прерывисто дыша, Сара прижалась к обжигающему боку Кристофера. Она чувствовала, что его грудь поднимается, как у мужчины, утомленного удовольствием. Подняла голову, чтобы сказать ему, что сейчас он был в куда лучшей форме, чем после их догонялок, и закричала от ужаса: вместо лица у Кристофера была бычья морда, из пустых глазниц лезли сотни змей. Она отпрянула с жутким воплем и почувствовала под рукой что-то твердое: скрюченный скелетик с пробитым черепом, держащий в руке белый камушек. Комната начала качаться. Она оказалась на катере, несущемся по бурному морю. Все быстрее и быстрее. Быстрее и быстрее.

— Инспектор Геринген!

Сара открыла глаза. Ингрид Вик стояла, склонившись над ней, и трясла за плечо.

— Слава богу, вы проснулись, — вздохнула сотрудница полиции, присаживаясь на край кровати.

Сара вернулась в реальность, ощущая ледяной пот, струящийся по ее спине. Сердце колотилось в груди, а мышцы онемели.

— Что вы здесь делаете, Ингрид? — спросила она, восстановив дыхание.

— Принесла вам результат моих поисков о событиях 6 декабря и поесть. Я постучала в дверь, немного подождала и вдруг услышала ваш крик. Вошла и увидела, что вы мечетесь в кровати. Я не могла оставить вас в таком состоянии.

Смущенная, Сара покачала головой.

— Спасибо, Ингрид, — сказала она, взглянула на часы и поняла, что проспала два часа.

— Ну что вы, не за что. Я положу бумаги на стол? — спросила та, указывая на красную папку-файл, лежащую на полу.

— Так что дали ваши поиски?

— Столько разного… что…

— …Если не знаешь, что искать, не находишь ничего.

— Боюсь, что так.

— Я постараюсь сравнить ваши находки с тем, что пытаюсь выявить в распорядке дня Катрины.

— Если я вам нужна, то…

— Идите отдыхать, Ингрид. Поспите хотя бы пару часов. И спасибо за завтрак.

Сара встала с кровати, направилась в ванную и быстро приняла душ.

Она уже одевалась, когда услышала, как хлопнула дверь ее комнаты. Ингрид ушла только сейчас? А что она делала все это время?

А что, если…

Сара выскочила из ванной, подбежала к входной двери и резко ее распахнула. Ледяной ветер сразу охватил мокрые лицо и волосы, но она успела заметить белокурую голову Ингрид, исчезающую за углом дома. Она ее окликнула, но завывания ветра заглушили голос.

Сара вернулась в комнату и сразу заметила, что один из документов, лежащих на ее столе, накрыт листком бумаги. Рядом стоял пластиковый контейнер. Через его прозрачную крышку Сара рассмотрела кусок рыбы, пюре и брокколи.

Сара решила, что беспокоилась понапрасну, и стала просматривать заметки, сделанные Ингрид. Около имени мадам Фелле, Ингрид написала: «Памятник в Сандвикене, рядом с Бергеном, в честь матери семейства, которая в XIX веке боролась против муниципального совета своего города за право содержать торгующий спиртным кабачок, что было запрещено в то время женщинам».

Читая эти слова, Сара почувствовала, что в ней крепнет догадка. Вырисовывалась связь между мероприятиями Катрины Хагебак 6 декабря. То, что она узнала о мемориале в Вардё, еще больше укрепило эту догадку. Ингрид сделала запись на краю листка, и Саре пришлось перевернуть бумагу, чтобы прочитать: «Большой мемориал за границей Вардё, на берегу моря, построен и открыт в 2011 г. в память девяносто одного человека, по большей части женщин, которые в XVII в. были обвинены в колдовстве и сожжены здесь. Центром мемориала является стул, из которого вырывается пламя, поставленный на месте, где, по всей вероятности, находился костер».

Сара вспомнила маленький огонек, который видела ночью, когда летела сюда, ее мозг наэлектризовался от мощного вброса дофамина: она нашла связь между всеми мероприятиями, датированными 6 декабря, в ежедневниках премьер-министра. Каждый год в этот день Катрина Хагебак посвящала или намеревалась посвятить часть своего рабочего дня делу защиты угнетенных женщин. Взяв красный маркер, Сара обвела:

6 декабря 2018 года — лекция об уважении к женщинам, 6 декабря 2016 года — совещание о положении женщин в армии. По этому вопросу у Сары имелся собственный опыт унизительного отношения со стороны мужчин. 6 декабря 2015 года — мемориал в Вардё в память жертв охоты на ведьм и, наконец, 6 декабря 2017 года — отдание дани борьбе одной женщины, мадам Фелле, за равноправие с мужчинами.

Сара отложила маркер. Связь очевидна. Но это не давало объяснения ни тому, почему Катрина выбрала именно 6 декабря в качестве дня памяти этих женщин, ни тому, почему убийца покончил с нею именно в этот день.

Сара с такой поспешностью схватила оставленный Ингрид файл, что чуть не опрокинула почти полный чайник. Отодвинув его подальше, она открыла папку и нашла список из доброй сотни важных событий, случившихся 6 декабря почти за тысячу лет. Сара вооружилась терпением: теперь она знала, что искать, у нее был ключ, чтобы найти событие, которое все объяснит.