Формула бессмертия - Сергей Пономаренко Страница 42

Вспомнила слова Кротенко о том, что Алмазов пишет новую книгу о ведьме, которую сожгли в селе Бортничи. Задала поиск на эту тему в разных интерпретациях, но получила лишь информацию о казнях, происходивших в Западной Европе и Америке, и то последние относились к началу девятнадцатого века. Как это происходило в Украине, в Интернете ничего не нашла. Расширила поиск с учетом того, что тогда часть Украины находилась под властью Речи Посполитой, а другая — в составе Российской империи, и поиск дал результаты. Казни ведьм происходили в Украине в обеих ее частях, но не так массово, как в Европе, и закончились в середине восемнадцатого столетия. Однако были одинокие случаи расправ над ведьмами и после, но уже как самосуд, а не по решению суда. Видимо, тот случай, который решил описать Алмазов, скорее всего, был вызван эксцессами гражданской войны. Оксана поняла, что Интернет ей больше не поможет. Дальше в этом направлении нужно искать в библиотеках или у краеведов.

«И почему я прицепилась к ведьме из Бортничей, ведь после ее смерти прошло почти сто лет? И что это может дать для моего расследования пропажи девушек?» — Здравый смысл подсказывал, что она зря тратит время на поиски в этом направлении, однако интуиция настаивала на их продолжении. — «Неспроста реальные происшествия переплетаются с событиями из романа Алмазова. Пусть это хоть иллюзорная ниточка, но за нее стоит потянуть».

За поисками в Интернете она не заметила, как на смену ночи пришло утро, и с ним начались поручения тети. Поэтому сразу после завтрака Оксана заявила, что отправляется на работу. На самом деле, сев в автомобиль, она перезвонила Вете.

— Здравствуйте. Простите, что тревожу вас, хотела узнать — Вениамин Игнатьевич не выходил на связь?

— Нет, Оксаночка, ни от него, ни о нем нет никаких известий. Я чувствую, что мои нервы на исходе. Эту ночь я не сомкнула глаз — все казалось, что откроется дверь и зайдет Веня. Больницы, морги уже обзвонили — слава Богу, Вени там нет. Но его молчание очень тревожит. Мы живем вместе уже четыре с половиной года, и за это время ничего подобного не случалось. Он человек творческий, ему нужна смена «картинок», я это понимаю, но почему он так долго молчит? — Голос у Веты был взволнованный, чувствовалось, что она извелась в ожидании известий от гражданского мужа.

— Причины могут быть разные, постарайтесь успокоиться. Было очень много случаев, когда человек исчезал надолго, потом возвращался, а причина оказывалась до смешного прозаической.

— Лишь бы он вернулся скорее, — тяжело вздохнула Вета.

— Мне известно, что Вениамин Игнатьевич работал над новым романом. Я могла бы на него взглянуть? — И для убедительности Оксана добавила: — Вдруг это поможет в поисках вашего мужа.

— Увы, Оксана, это невозможно. Вениамин работает на компьютере, вход в который защищен паролем, мне неизвестным.

— Жаль, знакомых хакеров у меня нет, — вздохнула Оксана и попрощалась.

Зато через Интернет она довольно быстро нашла краеведа Киевщины Овсиенко Никодима Павловича, согласившегося встретиться с ней в Бортничах.

В час пик движение по Южному мосту в сторону правого берега оказалось затрудненным и почти свободным — в левую, поэтому Оксана быстро переехала мост, прокатила по проспекту Бажана до Харьковской площади и, сделав правый поворот, вскоре въехала в Бортничи, бывший поселок, ныне входящий в состав Дарницкого района Киева. На первом светофоре повернула влево, остановилась у торгового ряда павильонов, где ее должен был ожидать краевед. Здесь было довольно оживленно, и Оксана вышла из автомобиля, «нацелившись» выпить чашечку эспрессо в расположенном рядом магазинчике.

— Здравствуйте, вы меня ожидаете? — Ей навстречу шагнул невысокий худощавый седой мужчина лет шестидесяти.

— Никодим Павлович?

— Он самый.

— Как вы относитесь к кофе?

— Спасибо, не пью — сердечко пошаливает.

— Тогда прошу в автомобиль. — Оксана с сожалением вдохнула ароматный запах кофе, доносящийся из открытых дверей.

— Итак, я вас слушаю — что вас интересует? — Краевед пытливо взглянул на нее.

— Я узнала, что во время гражданской войны в Бортничах сожгли ведьму. Вам что-нибудь об этом известно?

— Очень интересно, откуда вы об этом случае знаете? О нем сами жители села того времени старались не распространяться, не рассказывать чужим. Мой покойный дед, будучи в ту пору подростком, был непосредственным участником тех событий.

— Случайно. Один писатель мимолетно упомянул о нем в разговоре.

— Алмазов?

— Верно. Выходит, это он у вас о нем узнал?

— Нет. Он встречался со мной, чтобы уточнить некоторые бытовые детали того времени, спрашивал, как выглядело тогда село и его жители. Эту историю он знал досконально, даже, думаю, значительно лучше, чем я.

— Почему вы так думаете?

— Судя по его вопросам.

— Расскажи́те, в чем суть этой истории и что именно заинтересовало Алмазова?

— Как понятно из названия села, в незапамятные времена его первые жители занимались бортничеством, а лишь потом перешли на земледелие. В 1911 году Бортничи было совсем небольшим селом и леса вокруг еще хватало. Киевский богач Харлампий Кутовой купил себе большой лесной участок, примыкающий почти к самому селу, и начал там строительство. Вначале жители села были довольны таким соседством — богач пожертвовал на нужды села значительные суммы, но затем, когда увидели, что возводится рядом с ними, в лесной чаще, встревожились. Мрачный, окруженный глухим каменным забором дом богача жители села окрестили Черным замком, когда его достроили в 1913 году. Вся прислуга в том замке была не местная и практически не покидала его. Мало кому из селян удалось побывать в замке, и отсюда поползли страшные рассказы, что там делается. Из них следовало, что богач Харлампий и его жена Анастасия, к тому времени перезрелая красавица, занимались колдовством. Вскоре после окончания строительства Харлампий умер, замок и его богатства унаследовала Анастасия, уехавшая за границу. В Черном замке находилась немногочисленная прислуга, и селяне успокоились. Началась Первая мировая война, и где-то в конце 1915 года Анастасия вернулась в замок и поменяла в нем прислугу. Из замка она редко выезжала, но зато к ней часто приезжали закрытые экипажи, и бывало, что даже летом из труб дома валил черный дым. Вновь поползли слухи о том, что она занимается колдовством, и атмосфера в селе стала все больше накаляться. После падения царизма правительство пообещало селянам землю, и начались самозахваты и передел помещичьей земли. Неизвестно, что конкретно послужило тому причиной, но селяне направили делегацию к барыне-колдунье Анастасии и потребовали, чтобы она покинула замок. Их ультиматум прозвучал приблизительно так: «Забирай что хочешь и дуй отсюда немедленно подобру-поздорову, иначе худо будет!» Анастасия делегацию приказала выпороть и отправить из замка без портов. Это вызвало гнев селян, они пошли штурмовать замок и подожгли его. Анастасия со своими немногочисленными слугами отстреливалась до последнего, так и не сдавшись. Найденные обугленные тела были захоронены тут же, на территории разрушенного и разграбленного замка, без отпевания. Но на этом история не закончилась. Через какое-то время стали пропадать дети селян, которые активно вели себя при штурме замка, и появился слух, что ведьму убили не до конца, надо было осиновый кол ей вбить в грудь. Тела погибших вновь выкопали, среди них оказались два женских, но кто знает — барыни или ее прислуги? Всем мертвым отрубили головы, вбили осиновые колья в грудь, затем по-новому сожгли, а пепел вывезли аж до Днепра и бросили в воду. Но дети продолжали пропадать. Селяне решили, что ведьма после смерти стала вурдалаком, и верили в это, пока не удалось разведать берлогу Анастасии — она со своими прислужниками пряталась в подземном ходе, который начинался в подвале. Схватив ее, напуганные жители провели весь комплекс известных казней колдунов, чтобы она не смогла ожить после смерти. Отрубили голову, вбили в сердце осиновый кол, тело сожгли, а пепел развеяли. Вот такая история произошла здесь.