Сценарий - Генри Сирил Страница 42

Эйлин.

Я память потерял, а не зрение. И слабоумным не стал. Я прекрасно видел, что нравлюсь ей. И это являлось для меня чем-то непостижимым. Она молода, красива, умна и независима. Эйлин была идеальной. Но какого черта тогда я ей сдался? Может, и у нее есть какой-то маленький секрет от меня? Может, они вместе с Баком меня отпинали в тот день, когда я с ним познакомился? Эта мысль меня развеселила, и на мгновение я перестал думать о Гаррете и о предстоящей с ним встрече.

Мимо проносились крохотные городишки.

В любом из них найдется мотель или даже приличная гостиница. Можно было заночевать там, и не пришлось бы забирать на север, удлиняя себе путь лишними милями. Но посмотреть Чикаго – идея Эйлин, и быть мне проклятым, если решу отказать ей в этом желании.

– Эйлин, – сказал я.

– Что?

– Ты… я… ничего. Будешь чипсы?

* * *

Детдом, в который попал Андрей, состоял из двух корпусов П-образной формы в пару этажей. В одном жили мальчики. С первого по четвертый класс – на первом этаже. Остальные – на втором. Девочки и дети дошкольного возраста размещались в корпусе по соседству.

Эти двухэтажные уродцы добивали разрушенную психику вновь прибывших сирот одним своим видом. Серые снаружи и болотно-зеленые изнутри, они напоминали тюрьму. Такие же мрачные, с решетками на окнах. И угрюмые лица детей, с любопытством и злобой глядящих сквозь эти решетки на новых воспитанников. Но не они беспокоили Андрея. Он не мог перестать думать о сестре.

Цезий, пускай и замурованный в дальней стене от кроватки Даши, все же добрался и до нее. Девочка получила лучевую болезнь и находилась в реанимации. Несколько месяцев врачи боролись за ее жизнь, и все это время Андрей не находил себе места. В свои семь он отчетливо понимал, что если потеряет и сестру, то вряд ли сумеет справиться с этим.

Но Даша пошла на поправку вопреки прогнозам врачей. Когда она окончательно выздоровела, ее отдали в дом малютки – детский дом для детей младше трех лет.

Там она пробыла два года. А после – новый «переезд».

В детдом, состоящий из двух корпусов П-образной формы, где жил ее старший брат.

* * *

За Нью-Йорком начинался океан. Дальше бежать уже некуда. Я думаю, ты только поэтому задержался в этом городе дольше обычного, Эндрю.

И я наконец нашел тебя.

Бретт Дойл из агентства «Дойл и сыновья», что в Олбани, был последним, кто помог мне в розыске. Помимо основного гонорара, он взял с меня за ночевки в мотелях, за израсходованное горючее, за жрачку, за вознаграждение тому человеку, что рассказал о твоем местонахождении. Содрал за все, что только смог придумать, но я плевал на это. Не споря, сунул ему деньги. Я бы отдал все, что еще оставалось в моих карманах, потому как информация его была бесценна.

Первый раз Бретт связался со мной вскоре после того, как я пересек границу Пенсильвании и Нью-Йорка. Он сказал, что, возможно, нашел того, кого я разыскивал, то есть тебя, Эндрю. Ты поселился в Бруклине. Работал разнорабочим в крохотной конторе по ремонту квартир, фасадов и всего такого прочего. И вот одним прекрасным вечером телефон Бретта Дойла зазвонил. Звонивший сообщил, что знает того, кого мы разыскиваем. Он наткнулся в интернете на твою фотографию двадцатилетней давности. «Дойл и сыновья» обещали триста долларов за любую информацию о тебе. Они могли себе это позволить, ведь заказчик не скупился на расходы, лишь бы получить результат. Я оплачивал без разбора все счета, приходившие от сыскных агентств, каких, кстати сказать, к тому моменту осталось не так уж и много. Как и большинство американцев ниже среднего класса, мужик этот вряд ли стал бы связываться с копами и сдавать кого бы там ни было, но детективное агентство – это не полиция, а получить три сотни баксов за такое чучело, как ты, – звучит заманчиво.

Тогда-то Бретт и связался со мной. Сообщил, что нашел тебя, но для того, чтобы ты снова не сорвался с крючка, придется немного подождать. Я приехал в Олбани, сообщил Бретту адрес мотеля, в котором снял номер, и стал дожидаться вестей.

Ты слышал когда-нибудь выражение «время остановилось»? А ведь это не просто дурацкая фраза. Время имеет такое свойство, поверь мне, Эндрю, еще как имеет. Я испытал это на своей шкуре, пока ждал звонка от детектива. Наконец он позвонил.

На всякий случай Дойл не стал выпускать тебя из поля зрения. Он продолжил присматривать за тобой, а мне сказал, чтобы я ехал в Нью-Йорк. Он хотел передать тебя, как говорится, из рук в руки. И я немедленно выехал.

Я не верил в происходящее. Боялся позволить себе такое жестокое безрассудство – веру. Тот человек, сообщивший о тебе, мог ошибиться, ведь на фотографии ты еще сопляк с прыщами на носу. В конце концов, он мог просто выдать желаемое за действительное, деньги из воздуха – они распаляют фантазию. Да мог и вовсе обмануть, намеренно. «Ну обознался, извините, а деньги вернуть… ну… такого уговора не было». В камеру за такое не упрячут, так почему бы и не подзаработать немного деньжат? Это все могло закончиться очередной гонкой за фантомом.

Но он не обманул.

И не ошибся.

* * *

Наверное, я кричал. Потому что, когда открыл глаза, Эйлин сидела на моей кровати и взволнованно удерживала меня за плечи.

– Тихо, успокойся, это всего лишь сон, – сказала она, – всего лишь сон.

Бесконечно долго я, глубоко дыша, смотрел прямо перед собой. Губы пересохли. Хотелось пить.

– Налей, пожалуйста, воды, – наконец выдавил я из себя.

– Конечно, – отозвалась Эйлин.

Она подала стакан, и я осушил его в три глотка. Холодный липкий пот крупными каплями выступал на моем лбу. Я не уверен, что правильно понимал понятие «паническая атака», но готов поклясться – именно она накрыла меня в тот момент с головой; завладела разумом и телом, сковав и то и другое.

Сон, который я видел, был реальней всех прочих.

Когда ко мне начала возвращаться способность думать, первым порывом было собрать вещи и поехать обратно в Нью-Йорк.

Я грезил о своей никчемной жизни в полном неведении. Меньше всего на свете мне теперь хотелось вспоминать свое прошлое. И я мечтал забыть то немногое, что вспомнить удалось.

– Эйлин, – произнес я дрожащим голосом.

– Что?

– Я хочу вернуться.

В тот момент я был жалок, я это понимал. Но плевал на это.

– Тебе приснился один из твоих кошмаров? – Эйлин взяла меня за руку и погладила.

– Это не просто кошмар, – сказал я. – Это воспоминание. Я в этом уверен так же сильно, как и в том, что мы находимся в номере придорожного мотеля недалеко от Чикаго.

– С чего ты взял?

«С того, что именно так и было прошлый раз, когда мне приснился твой брат. С того, что доктор Шарп предупреждал об этом. С того, что чувствовал это, осознавал так ясно, как осознает скорую неминуемую смерть человек, выпавший из окна небоскреба».