Французская защита - Анатолий Арамисов Страница 41

— С тебя триста франков, как договаривались.

Виктор достал из кармана три банкноты, протянул их девушке. Та подняла бумажки на свет, проверив водяные знаки, потом убрала деньги в сумочку.

И стала медленно раздеваться в двух метрах от Виктора.

Тот стоял, как завороженный наблюдая за француженкой.

— Вперед, вперед! — жестом руки девушка подбодрила его, снимая с себя тонкие трусики.

Одинцов быстро обнажился, повесив одежду на стоящий рядом с зеркалом стул.

Они стояли голые друг напротив друга и молчали…

Француженку можно было бы назвать красивой, но все впечатление портило холодное выражение ее зеленых глаз.

Кровь сильным потоком пульсировала по телу мужчины.

Наконец, девушка начала действовать…

Она нагнулась и проворно одела резинку. Потом поцеловала внизу и потянула Виктора на кровать.

Он лег на черную простынь рядом с ней и попытался погладить ее кожу между ног.

Девушка решительным жестом отвела руку Одинцова и знаками показала: трогать нельзя!

Он потянулся губами к шее путаны, но та опять резко дернулась: целовать нет необходимости!

И показала на пальцах, дополняя знаки простыми фразами: первые пять минут минет, остальные пять — классический секс…

Одинцов на секунду растерялся:

— Какие пять минут? Почему так мало??

Но голос пола, звенящий из его организма с сумасшедшей силой, дал о себе знать.

Едва проститутка припала губами к его закованному в резиновую броню внушительному достоинству, он, теперь уже в ответ на ее запреты, резко покачал пальцем у нее перед глазами и рывком перевернул женщину на спину

Та от неожиданности вскрикнула.

Одинцов вонзился в нее с яростью разгневанного испанского быка. Блондинка вначале охнула, потом, сжав губы, отвернула глаза к стене.

Ее голова качалась в такт движениям мужчины. Одинцов видел во взоре путаны остекленело-пустое безразличие. Это его раззадорило и одновременно разозлило. Действие красного вина, выпитого в ресторане, сильно подогревало настроения.

Он усилил амплитуду движений, приговаривая сквозь зубы:

— Ну, будешь долго теперь помнить русского мужика! Вот тебе, вот!

— Non! Non! — закричала блондинка, почувствовав, что этот странный клиент продолжает вонзаться в нее после вулканического семяизвержения.

— Что «поп»? Неужели тебе не нравится? — засмеялся Виктор, не отпуская путану.

Та быстро залопотала по-французски, тыкая пальцем чуть выше кисти руки: время!

— Что? Цигель, цигель, ай люлю!? — весело воскликнул Одинцов, вспомнив крылатое выражение из «Бриллиантовой руки».

— Oui! Oui! — подтвердила блондинка.

Одинцов отпустил женщину, встал и, брезгливо сдернув с себя мокрую резинку, швырнул ее в урну для мусора, стоящую в углу.

— О, ля ля! — с возмущением проговорила француженка, увидев, что использованный предмет, не достигнув цели, отлетел в сторону, упав на ее черные туфли.

— Пардон, мадмуазель! — Виктор пьяно качнулся. — Рука бойца колоть устала!

Он оделся и, не дожидаясь партнерши по десятиминутной любви, спустился вниз по лестнице.

Негр проводил его тяжелым, немигающим взглядом.

* * *

Выйдя на освещенную улицу, Одинцов взглянул на часы: без четверти одиннадцать.

Опустошение в душе и теле.

Происшедшее с ним не вызывало пока отрицательных эмоций. Одинцов чувствовал, что организм его, измотанный за последние несколько месяцев, получил первую серьезную разрядку. Ноги почему-то ослабли, во всем теле была тягучая вялость и одновременно блаженное состояние. Если бы в этот момент Виктор упал на свежую постель, то наверняка уснул, не успев коснуться щекой подушки.

Он зашел в маленькое кафе, сел за стойку и заказал капуччино.

Приятеля в условленном месте не было видно.

Одинцов выпил две полные чашки, когда, наконец, показался Вадим. Он вертел головой по сторонам, отыскивая взглядом нового знакомого.

— Ну, как прошло? — Виктор подошел к менеджеру.

Тот недовольно сплюнул в сторону:

— Ты знаешь, если честно, — я разочарован!

— Почему? — усмехнулся Одинцов.

— Да наши девчонки в Москве все делают гораздо лучше! А тут заладила, как попугай: пять минут, пять минут! Как Гурченко вторая из «Карнавальной ночи», ети её мать! А у тебя как?

— Да примерно то же самое… — улыбнулся Виктор.

— А я то думал — повезло тебе, такую мамзель оторвал! На нее посмотришь, и сразу брюки расширяются.

Но наши девчонки не в пример лучше, за такую цену целых два часа тебя ласкают… И как! Просто гроссмейстеры по сравнению с этими! — высокий интеллигент небрежно кивнул в сторону свободных парижских проституток.

Потом помолчал и неожиданно предложил:

— Пойдем, выпьем!

— Да я уже сегодня прилично принял…

— Да пойдем, я приглашаю! Обмоем наш французский дебют!

— Французскую защиту? — засмеялся Одинцов.

— Ага, ту самую, так её и разэтак! Назовем ее «пятиминутка»!

И новоиспеченные друзья-дебютанты, присев за столик близлежащего кафе, опрокинули по паре бокалов красного Cote du Rone.

Мимо них деловито сновали разномастные жрицы любви. Новая доза напитка гранатового цвета вызвала прилив сил у мужчин.

Виктор с удивлением поймал себя на мысли, что опять хочет женщину. Внимательно приглядевшись к своему собеседнику, он увидел у того в глазах точно такое же желание.

— А что, если нам повторить заплыв? — внезапно спросил Вадим, словно прочтя мысли друга.

— Ну, это… тебе же не понравилось… — улыбнулся Одинцов.

— А! — махнул рукой менеджер. — Один раз всего живем. Гулять так гулять! Я хочу трахнуть твою блондинку. Мне она так понравилась… вон снова на боевом посту. Сейчас к ней подойду!

Одинцов взглянул на часы.

— Я опоздаю на последнюю электричку!

— Никаких проблем! Заночуешь у меня в гостиничном номере! Да не бойся, я не гомик… — заверил Вадим, — ты только вот, возьми телефонную карточку и звякни своему шефу, что к другу забуришься на ночь.

Пока ходишь, я подыщу тебе новую жертву!

Едва Виктор подошел к телефонному автомату, как его внимание привлекла высокая брюнетка. Она ослепительно улыбнулась Одинцову, обнажив ровный ряд красивых зубов.

Это была японка.

Редкий экземпляр, примерно метр восемьдесят ростом.