Тьма на ладони - Иори Фудзивара Страница 41

– Ну да ладно, – сказал я как можно мягче. – Все равно этот разговор ни к чему не приведет. Следующая загадка. Вы знаете человека по имени Ёсиюки Ёда?

– Ёсиюки Ёда?

– Экономист.

– А, тот ученый, который иногда по телевизору выступает? А что, он как-то связан с Исидзаки?

Рассказывать ей о рекламном ролике не стоило. Судя по ее реакциям до сих пор, она ничего об этом не знает. «Эти кадры – мой стыд», – сказал Исидзаки. Посвящать Киэ Саэки в проблемы совести президента нужды не было.

– Не знаю. Возможно, никак не связан. Это я так спросил, на всякий случай. Забудьте. Есть вопросы поважнее. Например, одна загадка беспокоит меня уже очень долго. Так сказать, на личном уровне…

Она наклонила голову и вопросительно посмотрела на меня. Я продолжал:

– Вы столько рассказали о себе. Выражаясь вашими словами, столько сора из семьи вынесли. И уже дали мне много пищи для размышлений. Но все же, как я заметил, у нас с вами есть одна общая черта.

В ее глазах мелькнуло удивление:

– Какая же?

– Привычка сокращать.

– Сокращать?

– Да. Я тоже привык не вдаваться в подробности, когда речь заходит о прошлом. В своем долгом рассказе вы не сказали ни слова о семье, в которой выросли. Зато позволили мне задавать откровенные вопросы. Так вот, я пропустил, или вы забыли сказать, что вашего отца зовут Тэцуо Саэки?

Она вздрогнула.

– Да… То есть… Но он уже умер! Много лет назад.

– Инфаркт или что-то вроде?

– Да, верно. Я, конечно, отца не стыжусь, но… о семье действительно никому не рассказываю. Мало ли что подумают… А вам-то откуда это известно?

– Мой отец тоже был якудзой.

От растерянности ее словно парализовало. Я сделал вид, что этого не заметил.

– Вот почему и моих рассказов о детстве почти никто не слыхал. Правда, в отличие от вас, я стыжусь своего отца. Возможно, я не так силен духом, как вы…

Она через силу улыбнулась:

– Вообще-то, меня с такими людьми ничего не связывает, но… Вы знали моего отца?

– Нет, только имя слышал. В том мире он был особо известной фигурой.

– А если точнее – особо опасным авторитетом?

Я не ответил. Все было именно так. Когда-то дворовая шпана по всей префектуре Тиба слагала легенды о банде Саэки. Главарь банды, Тэцуо Саэки-младший, унаследовал власть от своего отца. В шестьдесят четвертом полицейский департамент, объявив якудзе первую серьезную войну, предложил всем бандитским группировкам Японии сдаться. Команда Саэки сопротивлялась до последнего, чем прославилась на всю страну. На фоне этих историй прошла моя юность. После разгона банды Тэцуо Саэки предстал перед судом, где ему постарались «пришить» сразу десять статей Уголовного кодекса, включая подстрекательство к убийству полицейского. Последнее обвинение было снято за недостатком улик. По остальным он схлопотал три года без права на амнистию, но едва успел выйти на свободу, как тут же собрал банду заново. Так мне, по крайней мере, рассказывали, когда я заканчивал школу.

В общем, Киэ Саэки знала, что говорила. Даже мой папаша водился с ее отцом. Насколько я слышал, вражды между ними не было. Все-таки с моим родителем в те времена не смела шутить ни одна даже самая безумная шайка головорезов.

Она смотрела на меня все так же озадаченно. Я по-прежнему делал вид, что мне все равно. Теперь понятно, отчего сестричкам так хочется выглядеть невинными девственницами. Чем меньше болтаешь о такой семейке, тем спокойней на свете живешь.

– И последний вопрос. Вам знаком человек по фамилии Кацунума? Имени не знаю, но, судя по возрасту, ходил в помощниках вашего отца, когда вам было лет десять…

– Нет, такого не знаю. В детстве ни я, ни сестра в доме отца не жили, с его окружением почти никак не пересекались. Чем отец занимается, я узнала лет в пятнадцать, когда уже сама начала соображать, что к чему. Фамилию эту, может, и слышала, но сейчас уже и не вспомню… А почему вы спросили?

– Да так… Вспомнил кое-что личное. Не обращайте внимания, это к делу не относится.

– Правда?

– Правда, – соврал я и посмотрел на часы. Полвторого. – Извините, что напоминаю, но ваш ребенок, наверное, скоро проснется?

Она тоже взглянула на время. И негромко рассмеялась:

– Что-то я совсем расслабилась. Даже как мать никуда не гожусь…

«Даже как мать…» Я выдержал паузу, чтобы эти слова прозвучали отчетливее.

– Госпожа Саэки! Я полагаю, вам действительно стоит какое-то время пожить здесь, в отеле. А рестораны пока закрыть. Каким бы ударом для вас это ни показалось.

– Да, именно так я и собиралась поступить. Все-таки это была его последняя воля… Большое вам спасибо за встречу.

– Ну что вы. Напротив, вам спасибо… – ответил я. И, сам не знаю зачем, вдруг добавил: – Наверное, это звучит как бред – но я и сам до сих пор не знаю, как зовут мою мать.

Уже поднимаясь из-за столика, она застыла с полусогнутой спиной. И куда-то в сторону еле слышно ответила:

– Слушать чужой бред – дурная привычка…

Мертвая пауза длилась две-три секунды. Наконец она выпрямилась, глянула на меня и, улыбнувшись, громко произнесла:

– Господин Хориэ! Я очень рада, что мы поговорили. Я надеюсь, вы со мной еще свяжетесь?

– Да, конечно.

– Самое главное – понять, почему он так поступил… Вы же сообщите мне все, что узнаете, правда?

– Будьте уверены! – пообещал я без всякой уверенности в душе.

Продолжая улыбаться, она сказала «спасибо». Затем отвернулась и победной походкой направилась к лифтам.

Проводив ее фигурку глазами, я тоже поднялся.

Голова еще кружилась, но совсем слабо, жар почти прошел. Пожалуй, в таком состоянии можно и на работу заглянуть. Размышляя об этом, я подошел к выходу из отеля, и стеклянные двери разъехались в стороны.