Те, кто против нас - Борис Руденко Страница 40

— Это не взрывчатка, — осенило Нестерова. — Это его философский камень — принципиум.

— А, — равнодушно сказал Гоша. — Тогда тем более бесполезная вещь.

— Почему?

— Принципиум — это пирофор. В присутствии селекта слабо нагревается. Но только в том случае, если находится от него не далее метра и когда селект ментально работает. С материалами этого класса в свое время много экспериментировали, но заметной практической отдачи получить не удалось.

— Анималы тоже так считают?

— Не знаю. Только в качестве Индикатора он и для них не годится. Искать селекта с помощью этого древнего состава примерно то же самое, что бродить с магнитом в руке по лесу в надежде найти оброненную в прошлом году булавку. Эффективность примерно того же порядка, — объяснил Гоша. — Где-то у нас отчеты по этим работам валяются. Если хочешь, могу показать.

— В другой раз, — отказался Нестеров.

Разумеется, он хотел, все это ему было страшно интересно, тем более что Гоша ошибался. Нестеров готов был поклясться, что объектом поиска с помощью принципиума были отнюдь не селекты, а хищники, но сейчас он не считал вправе тратить время на удовлетворение простого любопытства. К тому же накануне он и так не сумел сдержать любопытства, за полночь читая отчет той самой экспедиции в пространство полуразумных монстров, обозначенное согласно принятой селектами классификации ДП-137/2.

«…Здесь оказалось довольно жарко, звезда — центр планетной системы явно того же класса, что и Солнце, хотя его диск заметно крупнее и одновременно тусклее привычного нам. По всей видимости, орбита планеты находится от своего светила на расстоянии нашей Венеры. Господин Лешек Стаховский, изучив спектральную характеристику, высказал мнение, что звезда находится в стадии угасания, что свидетельствует о значительном возрасте системы, превосходящем Солнечную примерно в полтора-два раза. Кстати, высказанное мной в этой связи предположение, что исследуемое Достижимое Пространство находится на одной из планет центра нашей Галактики, было ошибочным, в чем все мы убедились с наступлением темноты. Ночной небосвод оказался удивительно беден звездами. Рискну предположить, что визуальное наблюдение без оптических приборов позволило бы насчитать их не более двух-трех сотен. По этой причине, несмотря на то, что небо оставалось свободным от облаков, а чистоте и прозрачности здешней атмосферы мы могли только завидовать, ночь показалась нам необычайно темной. В этой связи Стаховский утверждал, что подобное было бы просто невозможно, если бы мы пребывали в той же Галактике, что и Земля. Он предположил, что открытая нами планета могла бы находиться в одном из Магеллановых облаков или подобных им небольших звездных скоплений. Естественно, при условии, что эта планетная система вообще принадлежала нашему пространству. Самым непривычным для нас, привыкших к лунному сиянию, было отсутствие у планеты спутника. Во всяком случае, за несколько проведенных здесь суток мы не обнаружили в ночном небе никаких его признаков.

Вход в этот мир оказался в исключительно неудачной для нас точке. Мы очутились посреди небольшого, но достаточно вязкого и зловонного болотца, выбираясь из которого потратили немало сил, поскольку не рисковали снимать дыхательные аппараты и защитные костюмы. Впрочем, даже после того, как мы убедились, что атмосфера нового пространства не может нам повредить, и смогли избавиться от излишних обуз, потребовалось ничуть не меньше усилий, чтобы вытащить из топи все наше оборудование.

Долина, где располагалось болотце, попросту кишела кровососущими насекомыми, которые восприняли наше появление, словно гастрономический праздник. По этой причине мы вынуждены были искать иное место для лагеря и нашли его примерно в полутора милях, поднявшись по длинному склону на плоскую вершину холма, откуда окружающая нас местность выглядела намного привлекательней.

Открывшийся перед нами ландшафт свидетельствовал, как полагает Стаховский, о том, что геотектонические процессы на этом участке планеты завершились сотни миллионов лет назад. Это является косвенным подтверждением его предположения о возрасте системы, хотя для окончательного вывода, конечно же, необходимы более масштабные и подробные исследования поверхности с использованием летательных аппаратов. Невозможно, к примеру, определить судьбу планеты, оказавшись в центре Сахары. Лично мне увиденное напомнило африканскую саванну или аргентинские пампасы: рощи высоких деревьев среди моря травы, ограниченного далеко на горизонте плавными очертаниями гор, стада бродящих по равнине тут и щам травоядных и блестящая, извилистая лента реки. Травоядные казались чрезвычайно похожими на земных копытных точно так же, как и замеченные нами представители пернатого мира. Во всяком случае, на первый, хотя и весьма поверхностный взгляд фауна и флора открытого нами пространства выглядела вполне земноподобной. В тот момент я думал о том, что, если бы не исключительная трудность пути в этот мир, начинать его колонизацию можно было бы немедленно. Я подумал также о том, что имеет смысл бросить все силы на поиски прямого входа сюда, минуя смертельную атмосферу (или, точнее, почти полное отсутствие таковой) пространства ДП-137/1. Теоретически такое вполне возможно, несмотря на то, что, как известно, нам еще ни разу не удалось найти практического подтверждения этой теории.

Впрочем, тогда я еще ничего не знал об истинных хозяевах этого мира.

Впервые мы увидели это существо, когда разбивали лагерь. Оно появилось совершенно неожиданно для нас и уселось метрах в пятидесяти. Сэр Генри Хэтчет на всякий случай немедленно расчехлил карабин, однако существо не проявляло никаких агрессивных намерений. Оно просто наблюдало, находясь почти в полной неподвижности и не делая попыток приблизиться. Поэтому спустя некоторое время мы продолжили свои занятия, перестав обращать на него внимание. Из известных нам животных существо более всего походило на собакоголовую обезьяну. Существо было четвероруким, покрытым короткой черной шерстью, которая не могла скрыть могучей мускулатуры, и обладало такими же, как у бабуина или павиана, выступающими вперед мощными челюстями. Правда, оно было намного крупнее любого из представителей семейства собакоголовых: вес его составлял, по моей оценке, не менее ста — ста двадцати фунтов, а массивный куполообразный череп вполне мог бы принадлежать орангутану.

Значительные размеры черепа давали нам основание предположить у существа зачатки разума, мы даже сумели уловить нечто похожее на движение его мысли, но попытки установить с ним контакт завершились неудачей. При нашем приближении оно просто отступало, не выказывая признаков страха и выдерживая установленную им самим с самого начала дистанцию, после чего мистер Деннис Берри со свойственной ему иронией предложил на правах первооткрывателей назвать существо в свою честь „шайденом“. [1]Сэр Генри, флегматично пожав плечами, заметил при этом, что серьезные исследователи берутся классифицировать новые объекты уж никак не раньше анатомического вскрытия, но если мистеру Берри таким образом необходимо зафиксировать свое присутствие в этом пространстве, лично он никаких возражений не имеет. Спустя примерно час существо исчезло точно так же незаметно для нас, как и появилось.