Лучшая месть - Джастин Дэвис Страница 40

– Благодарю вас, – отозвался он.

– Думаю, мне не следует спрашивать о причине вашего визита, хотя я меньше всего его ожидала.

Редстоун приподнял брови:

– Вижу, он рассказывал вам обо мне.

– Да. После, фигурально выражаясь, удаления нескольких зубов без анестезии.

Джош засмеялся. В его смехе слышались печальные интонации человека, знавшего, каково пытаться вытянуть информацию из Сент-Джона.

– Но я не знала, что он рассказывал вам обо мне, – сказала Джесса.

– Рассказывал, но немного, – усмехнулся Редстоун. – Он вообще говорит мало – думаю, вы это знаете.

– Знаю, – усмехнулась она в ответ.

– Но мне не понадобилось много времени, чтобы представить остальное. Все фрагменты стали на свои места.

Джесса с любопытством посмотрела на него:

– Вам известно… о его жизни здесь?

– Да. Я не знал, что речь идет о Сидаре, но знал, что происходило. Однажды ночью, давным-давно, я застал его достаточно пьяным, чтобы он рассказал мне все более-менее связно.

Джесса нахмурилась.

– Не волнуйтесь, – успокоил ее Джош. – Это был единственный раз, а мне нужно было выяснить, с чем ему пришлось иметь дело, чтобы знать, как иметь дело с ним.

– Я не сужу его, – быстро сказала она, – а просто пытаюсь представить, насколько он утратил самоконтроль.

Внезапно перед ее мысленным взором предстал обнаженный Дэм, лежащий в ее объятиях и лишившийся самоконтроля целиком и полностью. Джесса почувствовала, что краснеет, и понимала, что это сразу заметно на ее светлых щеках.

– Ну-ну, – снова произнес Джош, только на сей раз в его голосе слышалось удивление.

Джесса спешно переменила тему:

– Он пригласил вас сюда?

Джош покачал головой:

– Нет. Но когда мой вице-президент по управлению компанией просит отпуск впервые за десять лет, потом кое-какие интересные колеса начинают вращаться, а он пытается остановить их, я становлюсь… любопытным.

Джесса невольно выпучила глаза. Вице-президент по управлению «Редстоун инкорпорейтед»?

– Дэм говорил, что он всего лишь… прислуга за все.

Джош засмеялся:

– Ну, еще бы! – Несколько секунд он молча изучал ее, потом произнес торжественным тоном, словно решив, что она это заслужила: – Он моя правая рука. У него в голове весь объем работы «Редстоуна». К нему обращаются в случае любого кризиса, и он построил самую невероятную сеть, о какой я когда-либо слышал. Вероятно, он единственный, кто мог бы безболезненно заменить меня, если бы со мной что-то случилось. – После паузы Джош добавил: – И он самый одинокий человек, которого я когда-либо знал.

Джесса не думала, что выражение ее лица изменилось, хотя она ощутила боль в груди.

– Я также знал, – продолжал Джош, – что в эти страшные дни у него было одно, светлое пятно, которое помогло ему выжить и придало смелости бежать из ада. Догадываюсь, что этим пятном были вы.

Джесса почувствовала, что ее глаза наполняются слезами. Перед ней был человек, который спас Дэма и дал ему шанс на жизнь, на который она никогда не осмеливалась надеяться для него. Ей хотелось обнять Редстоуна, и она бы сделала это, если бы ей не внушала робость сама мысль о таком порывистом жесте.

– Джесс!

Она услышала позади голос и быстрые шаги Сент-Джона.

– Нужно срочно… – Деймерон прервался, ошеломленно глядя на человека, стоящего перед ней. – Какого черта? – резко осведомился он.

– Я тоже рад тебя видеть, дружище.

– Проклятье!

Джош нисколько не обиделся.

– Это оборотная сторона преимущества иметь друзей, – объяснил он, с усмешкой глядя на человека, которого называл своей правой рукой. – Они суют нос в ваши дела, хотите вы того или нет.

Джесса с трудом сдержала смех. Боль в груди уменьшилась – оказывается, все эти годы у Дэма был хороший друг.

Затем она вспомнила быстроту, с которой он вошел, прежде чем зрелище своего босса, стоящего здесь, заставило его остановиться.

– Что нам нужно сделать? – спросила она.

Сент-Джон почти свирепо покачал головой.

– Тайлер.

Джесса сразу напряглась:

– С ним все в порядке?

– Может быть, нет.

– Что случилось?

– Машина шерифа.

– У дома Олдена? Сейчас?

Он кивнул.

– И машина Олдена тоже.

– Но ведь он сегодня должен быть в Ривер-Милле.

– Нет.

– Полагаю, не стоит надеяться, что мать Тайлера, наконец, вызвала шерифа? – с гримасой сказала Джесса.

– Да.

– Ладно, пошли.

Она не знала, отсутствие колебания или уверенность, что они должны разобраться с этим вместе, заработало улыбку, от которой у нее потеплело на душе.

– Тайлер – это мальчик лет десяти–двенадцати, с гипсом на руке?

Оба повернулись к Джошу. Он наблюдал за ними так пристально, что Джессу удивило, как они могли, даже сосредоточившись на Тайлере, почти забыть о его присутствии. Джесса была уверена, что такое, несмотря на его непритязательность, нечасто случалось с Джошем Редстоуном. На его лице мелькало подобие улыбки, и у нее возникло странное чувство, что это не связано с темой разговора. Возможно, это имело отношение к тому, что она легко понимала загадочные реплики Дэма.

– Я спрашиваю потому, – объяснил Джош, – что он сейчас в вашем сарае за магазином.

Джесса и Сент-Джон уставились на него.

– Я видел его, когда подъезжал, а он, заметив меня, метнулся внутрь.

Вскоре они уже были снаружи, бегом направляясь к складу. Джесса знала, что Джош следует за ними, но сейчас обоих волновал только Тайлер.

Мауи встретил их у двери.

– Где он, малыш? – тихо спросила Джесса. Большой пес повернулся и повел их к стопке тюков сена в дальнем углу сарая. Из-за тюков высовывался маленький ботинок. Мауи проскользнул мимо него, и он шевельнулся, когда мальчик, очевидно, потянулся к своему лохматому другу.

– Ты, – шепнула Джесса Дэму. – Это должен быть ты.

Она почти почувствовала, как он качает головой, зная, что ему не хочется этого делать, что он сомневается, получится ли это у него. Джесса положила ему руку на плечо. Его глаза на мгновение закрылись, и он молча стиснул ее руку.

– Ты единственный, кто может понять, что с ним сейчас происходит.

Сент-Джон открыл глаза, кивнул, набрал воздух в легкие и сделал несколько шагов вперед. Джесса шагнула назад, оказавшись рядом с Джошем. Она увидела, что он с немалым изумлением уставился на своего вице-президента по управлению, когда тот опустился на корточки в футе от ботинка, казавшегося крошечным.