Сочинитель убийств - Патриция Хайсмит Страница 40

На следующий день, в понедельник, «Тайме» посвятил истории с ковром короткую заметку. Большая ее часть была повторением обстоятельств исчезновения Алисии. «Ее муж – Сидней Бартлеби, двадцати девяти лет, американец, писатель», сухо заканчивалась она, и у Сиднея сложилось впечатление, что «Таймс» тоже считает, что писатель Бартлеби распространяет литературные опыты и на свою личную жизнь.

Ничего, подумал Сидней, ковер, может, и пуст, но миллионы людей мысленно уже завернули в него труп, потому что именно этого они и хотят. Возможно, так будет и с читателями «Дейли экспресс», зачастую это те же самые люди, которые читают и «Таймс».

Он отправился на машине в кондитерскую в Ронси Нолле, где торговали и газетами, чтобы купить «Дейли экспресс». Владелец, саффолкский акцент которого был сильнее, чем у любого из клиентов, при встрече с Сиднеем не проронил ни звука ограничившись тем, что, не разжимая зубов, дал ему сдачу шестипенсовой монеты. Миссис Хаукинз, конечно же, успела все растрезвонить о смерти миссис Лилибэнкс.

Вернувшись домой, Сидней устроился на диване и прочитал статью в «Дейли экспресс».

«… История с ковром стала известна благодаря соседке Бaртлеби, миссис Грас Лилибэнкс, 73 лет, которая решила сообщит полицию о том, что увидела в бинокль, когда 3-го июля утр встала понаблюдать за птицами… Довольно неосторожно со стороны мужа, у которого исчезла жена, закапывать что бы то было, будь это даже изъеденный молью ковер… Большой брат мог следить за ним!»

Сидней уселся за стол и принялся за работу над сценарием о Паддингтонской банде. Алекс писал, что Пламмер уже получил их третий сценарий и заявки на четвертую и пятую истории. Сидней надеялся, что Пламмер примет решение раньше, чем Алекс закончит очередную заявку, и, если «Лэш» будет куплен, нужно будет заготовить как можно больше новых идей. С другой стороны, американский агент Сиднея уже неделю назад получил «Стратегов», и рукопись, возможно, находится уже у «Саймона и Шустера».

Сидней надеялся получить оттуда ответ со дня на день, он просил своего агента сразу сообщить ему, принята ли рукопись. Закончив свой сценарий, Сидней начал делить его на сцены. Даже будь сейчас рядом Алекс, и у него не получилось бы лучше. В три часа дня он закончил черновик и вставил в машинку чистый лист:

Действие первое.

(Далее шел список действующих лиц и описание декораций.)

СЦЕНА ПЕРВАЯ: Грязный паддингтонский квартал.

Несколько обыденных сценок: женщина кричит что-то в окно маленькому мальчику, который идет по тротуару, затем она обменивается сплетнями с соседкой, которая тоже высунулась в окно. Какой-то старик пытается затащить к себе проститутку, но та отказывается подниматься по лестнице. Наконец крупный план на Грин-О, шестнадцати лет, члена «Паддингтонского террора», он тоже стоит у окна и делает кому-то знаки, предупреждая об опасности…

Запланировано ограбление. Несколькими секундами позже банда совершит налет в самом сердце Вест-Энда, затем скроется на краденом «Роллс-Ройсе».

Сидней бодро печатал вторую сцену, когда в дверь постучали. Он подумал, что это прачка, и вспомнил, что не снял постельное белье с кровати.

На пороге стоял инспектор Брокуэй.

– Здравствуйте, мистер Бартлеби. Извините, что не предупредил вас по телефону, но меня не было на месте, и я не нашел телефонного автомата. У вас есть немного времени?

– Да, конечно, – сказал Сидней, распахивая дверь.

– Доктор Туэйт отказался подписать свидетельство о смерти миссис Лилибэнкс. Я хотел предупредить вас.

– А что это значит?

– Это значит, что будет произведено вскрытие и расследование. Это значит, что доктор Туэйт не считает смерть миссис Лилибэнкс результатом только естественных причин.

– В самом деле? Насколько я видел, она умерла от сердечного приступа.

– Доктор думает, что вы, возможно, ее напугали. Например, по неосторожности, но… Что вы об этом думаете?

Сидней знал, к чему клонит инспектор, и не сомневался, что полиция все еще продолжает поиски трупа в лесу.

– Конечно, это возможно. Но я постучал в дверь и, входя назвал свое имя.

Инспектор придвинул себе стул.

– Что именно вы собирались ей сказать?

– Что в ковре ничего не было. И что я не сержусь на нее за разговор с вами. Я же изложил вам то же самое вчера вечером.

– Да.

Инспектор быстро взглянул на Сиднея, словно взвешивал искренность его слов. Сидней сел на диван.

– В любом случае, время идет, а от вашей жены никаких известий.

Сидней нервно потер лоб.

– Я начинаю думать, что она не одна, что она с мужчиной и не хочет, чтобы это открылось. А все откроется, если она решит объявиться теперь.

– В теперешней ситуации такая версия была бы для вас предпочтительней? – спросил инспектор доброжелательным тоном.

– Я не знаю, откуда она берет деньги, если живет одна. Разве что работает под чужой фамилией, но мне это кажется маловероятным.

– Гм, я пытался посмотреть в бинокль из окна миссис Лилибэнкс, – признался вдруг инспектор. – Знаете, а ведь можно ошибиться относительно того, есть ли что-нибудь или нет в большом ковре.

– Но… миссис Лилибэнкс сказала, что она видела?..

– О, если бы она сказала, что видела что-то, я бы вам уже сообщил. Она утверждала уже потом, что, возможно, и видела что-то… Но вы ведь знаете, что это была за женщина, она и про ковер-то с трудом решилась признаться. А неприятные подозрения, которые могли у нее возникнуть, она, конечно сохранила бы при себе.

Сидней успокоился и слушал внимательно.

– Вы смогли вынести труп завернутым в ковер. И потом зарыли в каком-нибудь другом месте.

– Думаю, это было возможно. Но не в одно утро. Я вам говорил уже. Я слишком устал тогда. Знаете, вырыть зараз две ямы очень трудно.

Инспектор Брокуэй терпеливо улыбнулся.

– Почему высказали: «Я думаю, это было возможно»? Довольно странный ответ.

– Я хочу сказать, что это было возможно, но не для меня, я бы физически не смог… Продолжаются ли поиски в лесу?

– Да, мы продолжаем копать. С нашей точки зрения, это совершенно логично. Конечно же, мы продолжаем поиски и в Брайтоне и его окрестностях.

– Совершенно справедливо.

Сидней чувствовал разочарование от того, что его слишком мало задевает поведение инспектора. Он испытывал скорее чувство нетерпения, чем вины; а нетерпение, увы, не пригодится ему для заметок о поведении убийцы. Или пригодится?

– Вы ничего не будете иметь против, если я на несколько дней съезжу в Брайтон?