Ничего хорошего - Линда Фэйрстайн Страница 40

Впервые за много дней мою спальню осветили солнечные лучи. Вчерашний случай стал казаться обычным ночным кошмаром. Наверняка у меня просто разыгралось воображение.

Мы с Закой пошли гулять в сторону, противоположную вчерашней, чтобы не выходить на улицу, где меня так напугала мчащаяся на сумасшедшей скорости машина. Я держала собаку подальше от дороги, и мы шли навстречу потоку автомобилей, чтобы я могла видеть, как они к нам приближаются.

Вернувшись домой, я переоделась в спортивное трико и пошла в гараж, чтобы забрать свой джип и поехать в Вест-Сайд. Я припарковалась перед зданием, где располагалась балетная студия.

Там уже были пять или шесть завсегдатаев, которые разминались на гладком деревянном полу. Пришел Уильям, и мы заняли свои места у станков, которые тянулись вдоль трех стен комнаты.

Зазвучала «Шестая симфония си-минор» Чайковского. Уильям обожал волнующую музыку. Стоя в центре комнаты, расправив плечи и держа голову по-королевски высоко, он сделал плие и релеве в первой позиции, мы последовали его примеру.

Как и всегда, растворившись в музыке, я почувствовала себя прекрасно. Я старалась сосредоточиться на счете, который Уильям выкрикивал для нас, перекрывая крешендо оркестра. Мать отдала меня в балет, когда мне было четыре года, и я ни разу не пожалела об этом.

Перед тем как открыть свою студию, Уильям несколько лет выступал с Американским театром балета. Строгая дисциплина и жесткие требования к физической форме на тот волшебный час, что я находилась под его влиянием, позволяли мне отвлечься от дел, над которыми я работала. Он прошелся вдоль ряда танцоров, чтобы посмотреть, правильно ли мы держим руки в нижней позиции.

— Подтяни живот, подбери зад, Джудит, — рявкнул он на худую молодую женщину, стоявшую за мной. — Расправь плечи, Алекс. Покажи-ка нам красивую линию своими красивыми длинными ножками, леди. — Я соединила пятки и развернула носки так сильно, как только позволяли мягкие кожаные тапочки.

По команде Уильяма мы становились во вторую, четвертую и пятую позиции, а затем по очереди повторяли одни и те же махи, держась правой рукой за станок. Поворачиваясь другим боком, я бросила взгляд в зеркало, стараясь понять, кто из этих разочарованных балерин и прекрасных принцев — профессиональные танцоры. В детстве я ходила на балет рано утром в субботу вместе со сверстницами, а затем оставалась на остальные уроки и смотрела, как занимаются старшие, зачастую пытаясь повторить те сложные па, что выполняли они. Я мечтала однажды выйти на сцену как Одетта или Одилия, как Жизель или Коппелия, мне и в голову не приходило, что выступать придется перед присяжными. Уильям велел нам встать в центре зала и отрабатывать пируэты и фуэте буквально до седьмого пота, волосы, выбившиеся из хвоста, прилипли к взмокшему лбу и шее. Мне так хотелось, чтобы занятие никогда не заканчивалось, чтобы не возвращаться из этой сказки в реальный мир. Но когда смолкли последние аккорды adagio lamentoso [19], Уильям поклонился классу, мы повторили его поклон и зааплодировали по студенческой традиции, введенной еще старыми мастерами.

Я ополоснулась под душем в раздевалке и переоделась в «форму выходного дня» — брюки и длинную рубашку. Следующей остановкой стала подземная парковка в Ист-Сайде, так как мне нужно было в салон Луи на 57-й улице. Я собиралась подстричься и добавить немного цвета своим светлым волосам, унаследованным от финских предков матери. Я прицепила к поясу пейджер и села к Эльзе, которая накрыла меня защитным фартуком.

— Спорю, что эта штука запищит именно тогда, когда ты начнешь мыть мне голову, — я постучала по черной коробочке, которая связывала меня с полицейским управлением.

— Да, ты не на шутку напугаешь своих детективов, если явишься в участок в таком виде.