Пока еще жив - Питер Джеймс Страница 40

Внезапно на площадку перед Бурнером вылетели, развернулись и, демонстрируя идеальную синхронизацию, застыли, оставив между собой достаточно широкие промежутки, три черных «ренджровера».

Под треск и вспышки фотокамер Бурнер шагнул к ближайшему, но, прежде чем успел его достичь, передняя и задняя дверцы распахнулись, и перед ним появились четыре устрашающего вида громилы. Все за шесть с лишком футов ростом, все в одинаковых черных костюмах и белых рубашках с узкими черными галстуками, с микрофонами на ухе и в солнцезащитных очках с широким охватом. Общим у всех четверых было и кажущееся отсутствие шеи — голова как будто сидела непосредственно на плечах.

Второй набор великанов в черных костюмах высыпался из другой машины. Выбравшегося из третьей машины белого мужчину лет тридцати пяти, среднего роста, в темном костюме и галстуке сопровождали три серьезного вида женщины, лет тридцати с небольшим, как решил для себя швейцар с цепким, внимательным взглядом.

— Здравствуйте, джентльмены! — обратился Бурнер к первой группе.

Один из громил, рядом с которым Кинг-Конг показался бы цирковым карликом, посмотрел на него сверху вниз.

— Эт’ Гранд? — спросил он с сильным американским акцентом.

— Он самый, сэр, — приветливо ответил швейцар. — Хорошо долетели?

Человек из третьей машины направился прямиком к Бурнеру. Волосы у него были иссиня-черные и зализаны назад, а разговаривал он уголком рта и с резким акцентом. Швейцару он напомнил одного из его любимых голливудских артистов, Джеймса Кэгни.

— Мы тут как передовая группа охраны Геи. О багаже позаботитесь?

— Конечно, сэр.

Американец сунул ему в ладонь пачку банкнот. Уже позже, пересчитав бумажки, швейцар понял, что получил тысячу фунтов. В вопросе о чаевых Гея всегда исходила из того, что платить надо много и вначале. На ее взгляд, тянуть до последнего дня бессмысленно и вредно. Хочешь, чтобы тебя хорошо обслужили, заплати сразу.

В отель телохранители входить не стали, но выстроились у вращающихся дверей — по четыре с каждой стороны.

Несколькими секундами позже собравшаяся через дорогу толпа разразилась приветственными криками, а репортеры снова защелкали фотокамерами. Черный «бентли»-седан выкатился на площадку перед отелем и четко занял место между первым и вторым «ренджроверами».

Колин Бурнер тут же устремился к машине, но четыре охранника, блокировав подходы, оказались проворнее. Один из них открыл заднюю дверцу. Секундой позже на помощь им подоспели двое громил из другой четверки. Звезда и ее сын вышли из салона под ослепляющий залп фотовспышек и крики папарацци: «Гея!», «Гея, сюда!», «Гея, привет!», «Сюда, Гея!», «Гея, дорогая, мы здесь!».

Она была в элегантном костюме из верблюжьей шерсти и с улыбкой на лице; мальчик — в мешковатых джинсах, серой футболке с эмблемой «Лос-Анджелес Доджерс» — хмурился. Повернувшись к фотографам и шумной толпе за дорогой, Гея помахала им и тут же скрылась из вида, взятая вместе с сыном в кольцо телохранителей. Группа миновала восторженных поклонников с конвертами от дисков и буклетами, прошуршала через вестибюль и устремилась прямиком к лифтам.

Никто из ее свиты не обратил внимания на худощавого, мертвенно-бледного мужчину в затрапезном сером пиджаке и кремовой рубашке, стоявшего в сторонке с газетой в руках и, очевидно, ждавшего то ли приятеля, то ли такси.

А вот он заметил все.