Город засыпает - Наталья Тимошенко Страница 4

Оставшись один, Повилас тихонько застонал и снова схватился за голову.

— Малодушная ты скотина, Варнас, вот ты кто, — сказал он себе.

* * *

— Ну, па-а-ап! — в голосе Эдика причудливо перемешались нотки раздражения, возмущения и мольбы.

Настя Кленина, собиравшая вещи в поездку, поймала взгляд мужа и с трудом сдержала улыбку. Этот детский аргумент в сочетании с насупленным видом катастрофически диссонировал с исходным тезисом их сына о том, что он уже достаточно взрослый и имеет право ночевать в выходные на даче в одной комнате со своей девушкой, которую он пригласил поехать с ними, и спать с ней в одной постели.

— Нет, — спокойно повторил Кирилл Кленин, как и полчаса назад, когда Эдик пришел к нему с этим разговором в первый раз. — Хватит и того, что ты пригласил свою девушку, не посоветовавшись ни со мной, ни с мамой.

— А что такого? В доме полно места, и если уж я вынужден торчать там с вами все выходные, то у меня должна быть хотя бы приятная компания.

На протяжении всего однообразного спора восемнадцатилетний субтильный Эдуард подпирал спиной стенку, засунув руки в карманы джинсов и, надувшись, сверлил отца взглядом обиженного пятилетки. Кирилл занимался своими делами, помогая Насте, которая сочетала сбор вещей с уборкой в комнате. Она никогда не умела делать только одно дело, предпочитая заниматься сразу несколькими параллельно.

— Ну, почему? — в который раз капризно вопросил Эдик, хотя Кирилл уже привел все свои доводы. Дважды. Было похоже, что сын пытается взять отца измором в надежде, что тому рано или поздно надоест спорить и он разрешит Алисе, его последней пассии, поселиться с ним в одной спальне.

Однако хотя Кирилл и производил на всех впечатление очень мягкого и неконфликтного человека, переубедить его в чем-то удавалось далеко не каждому. В некоторых же вопросах спорить с ним было и вовсе бесполезно. Он редко повышал голос и никогда не превращал спор в базарную ругань, но, исчерпав все доступные ему аргументы, начинал невозмутимо перечислять их сначала. Так могло продолжаться до бесконечности, поэтому обычно первым ломался оппонент.

— Я не вижу ни одной причины, по которой она должна ночевать с тобой, — ответил Кирилл чуть громче, чем в первые два раза, когда он произносил эту фразу, но исключительно потому, что находился в настоящий момент в ванной комнате. — Насть, у меня закончился гель для бритья, — добавил он, чем вызвал недовольное фырканье сына. Тому не нравилось, что его исключительно важную проблему обсуждают тем же тоном, что и отсутствие геля для бритья.

— Можем заехать по дороге на дачу в магазин, — отозвалась Настя.

— Нет, мы и так едем позже, чем следовало бы, — Кирилл вернулся в комнату и задумчиво посмотрел на шкафы. — К назначенному времени никак не успеем, остальным придется нас ждать. Если еще и в магазин поедем, вообще доберемся только к ночи. Неудобно.

— Если хочешь, могу пока поделиться с тобой своей пеной, — предложила Настя, игнорируя страдальческое выражение лица Эдика. — Уверена, она ничем не отличается от мужской пены для бритья.

— Мама! — возмутился Эдик.

— Лучше я электрической бритвой пока попользуюсь. Не помнишь, где она? И есть ли у нас где-нибудь запасные батарейки? Подозреваю, что те, которые в ней, давно сели.

— Насчет батареек не уверена, но, кажется, у нее был провод для розетки.

— И где же он был?

— Скорее всего, там же, где и сама бритва. Посмотри в нижнем ящике комода.

— Эй, родители! — прикрикнул Эдик. — Я вообще-то еще здесь.

— Кстати, а почему ты еще здесь? — невозмутимо поинтересовался Кирилл, выглядывая из ванной. — Мы разве не все обсудили? И кто за тебя, взрослого и самостоятельного, будет собирать вещи? Мама?

— Я уже собрался! И нет, мы не все обсудили, — с поистине ослиным упрямством возразил Эдик. Хотя внешне он совсем не походил на отца, но какие-то черты характера — как минимум, упрямство — от него унаследовал.

— Хорошо, — Кирилл скрестил руки на груди и прислонился плечом к дверному косяку. — Так почему вы должны ночевать в одной комнате? Она тебе не жена.

— Она мне моя девушка!

— Вы встречаетесь всего два месяца.

— Мы встречаемсяцелыхдва месяца! — Эдик презрительно скривился. — Ты с какой планеты, пап? Или из какого века? Я, между прочим, уже взрослый. Совершеннолетний. Могу тебя вообще не спрашивать.

— Но ты спрашиваешь, — резонно заметил Кирилл. — И пока ты находишься в моем доме, ты будешь вести себя по моим правилам. В остальное время поступай так, как тебе совесть велит.

— Совесть, — передразнил Эдик. — Ты еще скажи, что мы вообще до свадьбы спать друг с другом не должны.

— В идеале было бы неплохо, — Кирилл усмехнулся. — Но я, конечно, понимаю, что мир не идеален.

— Да уж не сомневаюсь, — ядовито прокомментировал Эдик. — Не зря же вы с мамой поженились в июле, а я родился в ноябре.

Фотография в рамке, стоявшая на стеллаже, с громким стуком свалилась на пол, раздался звук бьющегося стекла. Настя, как раз протиравшая пыль, даже не сразу поняла, что это она смахнула рамку неосторожным движением. Эдик удивленно посмотрел в ее сторону, но Кирилл успел первым: он заметил испуганное выражение в глазах жены и поспешил встать между ней и сыном, чтобы тот не увидел ее лица.

— Не поранилась? — участливо спросил он, хотя Настя даже не сделала попытки прикоснуться к осколкам.

Вопрос Кирилла вывел ее из ступора. Она присела на корточки и начала суетливо собирать осколки.

— Нет, все в порядке, — пробормотала она в ответ. — Просто в облаках надо меньше летать.

— Ну почему же, — Кирилл тепло улыбнулся и незаметно погладил по руке. — Иногда можно и полетать. Новую рамку купить несложно.

Настя ничего не успела ответить: раздался звонок в дверь, сообщая о том, что приехала девушка Алиса, из-за которой Эдик ныл уже добрых полчаса. Это означало, что действительно пора поторопиться с вещами. А заодно и то, что концерт Эдика окончен, поскольку при своей пассии он ныть и канючить точно не станет. Вместо этого он пошел открывать дверь и изображать из себя мачо.

— Оставь, я все уберу, — заверил жену Кирилл. — Лучше найди мою бритву и заканчивай с вещами, хорошо?

Настя кивнула, благодарно чмокнул мужа в щеку и пошла рыться в комоде.

* * *

Виктория Кленина застегнула маленький замочек второй сережки и выпрямилась перед зеркалом в полный рост, машинально поправив лежащие идеальными локонами волосы цвета «платиновый блондин» и длиной до лопаток. В свои неполные тридцать пять она выглядела моложавой, упругой и подтянутой, что не всегда удавалось и более молодым женщинам. Виктория считала это одним из своих главных достижений, поскольку именно оно позволяло ей до сих пор оставаться конкурентоспособной на рынке невест. Каждый ее новый муж был лучше предыдущего, поэтому вереницу браков вполне можно было сравнивать с продвижением по карьерной лестнице.