Братство Святой плащаницы - Хулия Наварро Страница 4

— Присаживайтесь, сеньор Валони.

— Спасибо, ваше высокопреосвященство.

— Расскажите мне о том, что произошло. Уже известно, кто погибший?

— Еще неизвестно, ваше высокопреосвященство. Пока что все указывает на то, что произошло короткое замыкание при проведении работ и это вызвало пожар.

— Уже в который раз!

— Да, ваше высокопреосвященство, уже в который раз… С вашего позволения, мы проведем детальное расследование. Мы здесь задержимся на несколько дней. Я хочу осмотреть весь собор — снизу доверху, заглянуть буквально в каждый уголок. А еще я и мои люди переговорим со всеми, кто находился в соборе в последние часы перед пожаром и в последние несколько дней. Я хотел бы попросить ваше высокопреосвященство оказать содействие…

— Безусловно, окажу, сеньор Валони, безусловно, я ведь помогал вам и в других случаях, а потому делайте свое дело столько времени, сколько потребуется. То, что произошло, — настоящая катастрофа, ведь при этом погиб человек. Кроме того, среди сгоревших предметов были невосполнимые произведения искусства, и огонь чуть не добрался до Священного Полотна. Я просто не знаю, что было бы, если бы пожар уничтожил его.

— Ваше высокопреосвященство, Священное Полотно…

— Я знаю, сеньор Валони, знаю, что вы собираетесь мне сказать: исследование с использованием углерода-14 установило, что оно не может быть тем полотном, которым укрывали тело Господа. Однако для многих миллионов верующих Священное Полотно — подлинное, что бы там ни говорили про углерод-14, и Церковь одобряет поклонение ему; кроме того, ученые еще не могут объяснить, как возник отпечаток туловища, которое мы считаем телом Господа, и…

— Простите, ваше высокопреосвященство, я не хотел подвергать сомнению религиозную ценность Плащаницы. Лично меня она сильно поразила еще тогда, когда я увидел ее в первый раз, и запечатленный на ней образ продолжает волновать меня и по сей день.

— Так что вы хотели сказать?

— Я хотел спросить вас, не происходило ли за последние месяцы, а особенно в последние дни что-нибудь экстраординарное, что-нибудь такое, пусть даже кажущееся мелочью, что привлекло ваше внимание?

— Да нет же, отнюдь. Со времени последнего переполоха, когда имела место попытка кражи из главного алтаря, прошло два года, и мы уже успокоились.

— Подумайте, ваше высокопреосвященство, подумайте. — О чем, по-вашему, я должен подумать? Когда я нахожусь в Турине, я провожу ежедневную мессу в соборе в восемь утра. По воскресеньям — в двенадцать. Я некоторое время был в Риме, и сегодня сообщение о пожаре застало меня в Ватикане. Паломники со всего мира приезжают посмотреть на Плащаницу, и две недели назад, до того как начались работы, здесь была группа французских, английских и американских ученых, проводивших новые исследования, и…

— Кто они такие?

— А-а! Группа профессоров, все — католики, считающие, что, несмотря на исследования и категорический вердикт, основанный на использовании пресловутого углерода-14, Священное Полотно — подлинный погребальный саван Христа.

— Кто-нибудь из них привлек чем-либо ваше внимание?

— Нет, отнюдь. Я их принял в своем кабинете в Епископском дворце, мы проговорили около часа, я предложил им немного подкрепиться. Они изложили мне некоторые из своих выкладок относительно того, почему они считают, что методика, основанная на использовании углерода-14, не внушает доверия. Вот, собственно говоря, и все.

— А кто-нибудь из этих профессоров не вел себя как-то необычно?

— Видите ли, сеньор Валони, я уже несколько лет принимаю здесь ученых, изучающих Плащаницу, и вы знаете, что Церковь всегда открывала перед ними двери и содействовала проведению их исследований. Эти профессора — весьма симпатичные люди, и только один из них, доктор Болард, вел себя очень сдержанно, разговаривал меньше своих коллег и нервничал по поводу того, что мы проводим реставрационные работы в соборе.

— А почему?

— Что за вопрос, сеньор Валони?! Потому что профессор Болард — ученый, посвятивший многие годы вопросу сохранения Плащаницы, а потому он боится, что она подвергается неоправданному риску. Я его знаю уже много лет. Это серьезный человек, скрупулезный ученый и хороший католик.

— А вы не припомните те случаи, когда он приезжал сюда?

— Таких случаев было много. Я ведь уже сказал вам, что он сотрудничает с Церковью в вопросах, касающихся сохранности Плащаницы, и так уж повелось, что, когда приезжают другие ученые для изучения Плащаницы, мы его все время приглашаем, чтобы он принял необходимые меры для того, чтобы Священное Полотно не подвергалось опасности повреждения. Кроме того, мы храним в архиве списки всех ученых, которые нас посещали и изучали Плащаницу, в том числе людей из НАСА, а также того русского — как же его звали? — не помню… да и ладно! А еще всех этих знаменитых докторов — Варне, Хайнека, Тамбурелли, Тите, Гонеллы. Да мало ли! Никак не могу забыть Вальтера МакКроуна — первого ученого, заявившего, что Священное Полотно не является погребальным саваном Господа нашего Иисуса Христа. Этот ученый, правда, умер несколько месяцев тому назад, царствие ему небесное!

Марко задумался о докторе Боларде. Точно не понимая почему, он чувствовал, что ему нужно узнать об этом профессоре как можно больше.

— Расскажите мне, когда именно доктор Болард бывал здесь.

— Хорошо, хорошо, но зачем? Доктор Болард — видный ученый, и я не знаю, какое он может иметь отношение к вашему расследованию…

Марко понимал, что с кардиналом не имеет смысла говорить об интуиции. Кроме того, несомненно, глупо пытаться узнать что-либо о человеке, отличающемся исключительной молчаливостью. Поэтому Марко предпочел попросить у кардинала список всех ученых, изучавших Плащаницу в последние годы, а также информацию о том, когда именно они приезжали в Турин.

— Начиная с какого времени? — спросил кардинал.

— Если возможно, за последние двадцать лет.

— Вот как! Вы хотя бы скажите мне, что вы, собственно, ищете?

— Я еще не знаю, ваше высокопреосвященство, еще не знаю.

— Вы же понимаете, что должны объяснить мне, зачем вам нужна информация о пожарах, причинивших вред этому собору, в котором хранится Плащаница, и об ученых, изучавших святыню. Вы уже многие годы утверждаете, что происшествия, случившиеся в нашем соборе, связаны со Священным Полотном, и я, дорогой Марко, в чем-то с вами согласен. Но кто может хотеть уничтожения Плащаницы? И зачем? Что касается попыток совершения кражи, то вы знаете: любой предмет в соборе стоит целое состояние и есть много негодяев, которым наплевать на то, что это — храм Божий. Поэтому мерзавцы, пытавшиеся обворовать храм, вызывают у меня беспокойство. Впрочем, я непрестанно молюсь о них.

— Вы, несомненно, правы; однако согласитесь со мной — весьма странно то, что в некоторых из этих инцидентов с возгоранием фигурируют люди с вырезанными языками и выжженными кончиками пальцев.