Олеся. Сожженные мечты - Елизавета Воронина Страница 39

Однако на этом разговор закончился: Ксения, тоже поразмыслив, заявила в ответ: Олеся слишком много себе позволяет. Не умея толком танцевать, оценивает себя как прима-балерину. Ладно, ответила тогда девушка. Значит, раз она не умеет толком танцевать, больше вообще не будет этим заниматься. По крайней мере, в этой школе и под руководством этого преподавателя.

Так Олеся одним резким движением перечеркнула все, чего достигла за время своей киевской жизни. Вернувшись тем вечером домой и проторчав перед телевизором несколько следующих дней, девушка поняла: ничего не изменилось. Вова даже не заметил, что она снова превратилась в домоседку, по-прежнему давал ей деньги – не так много, как хотелось бы, но на жизнь пока хватало. Тогда Олеся осознала, как устала за то время, что занималась танцами, и решила: имеет право на отдых.

Чтобы совсем уж не умереть от скуки, она решила подготовиться к поступлению в институт Карпенко-Карого. Честно проштудировав нужную литературу, список которой выяснила еще раньше, когда приходила в университет, найдя что-то на книжном рынке, что-то – скачав из Интернета, она собрала необходимые, как ей казалось, документы. И в положенный срок отправилась их подавать. Однако в приемной комиссии на нее почему-то посмотрели круглыми глазами, задали странный вопрос: «Девушка, вы серьезно?», потом барышня куда-то сходила и, вернувшись, пододвинула Олесин пакет с документами к краю стола: «Девушка, у вас неполное среднее образование. Мы такие варианты не рассматриваем. Попробуйте разве что на коммерческое отделение. И то – через год, вам же даже семнадцати нет».

Олеся Воловик не могла понять, почему нельзя стать артисткой в шестнадцать с половиной лет и окончив всего девять классов. Попытавшись спросить это у барышни, получила довольно резкий ответ, не сдержалась, сама ответила так, как принято на улице. И вдруг оказалась в центре нежелательного внимания, после чего ее чуть ли не силой вывели на улицу. Она еще сказала этим гадам на прощание пару ласковых фраз, но легче от этого не стало.

На время оставив глупые, как оказалось, мечты, Олеся почти все лето провалялась на пляже в Гидропарке, попивая пиво со случайными знакомыми – такими же девчонками, как она. Правда, большинство новых подружек вертелись здесь в поисках приключений, не всегда безопасных. Но Олесю такие приключения не вдохновляли: она жила с одним человеком, предпочитая стабильность и покой. Хотя послушать разные истории о том, кого, когда и на сколько удалось раскрутить, девушке все-таки было интересно.

…И вот теперь, после происшествия с Вовой, она вдруг ясно осознала: ее собственной спокойной жизни приходит конец. Оказывается, те деньги, которые ей подкидывал любовник, имели не совсем законное происхождение. Вообще-то как раз законная сторона, как и нравственная, Олесю беспокоила мало: она была уже достаточно взрослой, чтобы в полной мере оценить значение как нравственных, так и законодательных норм в своей стране. Нет, ее больше беспокоило стремительное превращение Вовки из целеустремленного мужчины-добытчика в лузера.

Если бы она могла ему помочь… Да, верно: если бы Олеся могла помочь Вовке, то тем самым помогла бы и себе.

– Дальше что? – спросила девушка, выдержав положенную паузу.

– Ничего дальше, – буркнул Вова в ответ. – Был разговор с шефом. Ясно, что решать вопрос как-то надо. Хорошо, тема не такая стремная, как наркота, допустим. Вон знакомого одного, с другой фирмы, поймали с «колесами». Курьером подрабатывал, прикинь, дурной… Брал у барыги, потом подъезжал к точкам – обычно к клубам. Мало ли, такси возле клуба стоит, нормальный ход… Ну, подходят люди, базарят с таксистами, торгуются там… Он таким вот макаром передавал товар, забирал бабки, брал для виду какого-то пассажира, ехал себе спокойно… Ладно, такое. В общем, моя ситуация мягче, ее решить реально.

– Ты теряешь?

– А ты как думала? Были встречи, люди о чем-то там договорились. Мне, ясное дело, все свои деньги, что набомбил, придется отдать. Только там сумма серьезная… – Вова вдруг как-то подозрительно замолк. – Слышь, Лесь, есть тема. Помочь можешь?

– Я? – Олеся даже ткнула себя пальцем в грудь. – Тебе свои деньги отдать? У меня не сильно много, вряд ли они спасут.

– Не деньги… Короче, ты сама спасти можешь.

– Я? – переспросила девушка.

Вовка внимательно посмотрел на нее, взгляд перестал быть мутно-пьяным, в глазах появились явно осмысленные проблески. Олеся сейчас была уверена: что бы ни сказал любовник, за свои слова он отвечает. И на пьяный бред их не спишет.

– Ну? – осторожно спросила она.

– Шеф мой… наш… Босс, в общем… – Вова старательно подбирал слова и уже не сверлил подругу взглядом – наоборот, отводил глаза, что лишь усилило нехорошие подозрения. – Он едет на море. В Крым. На неделю. Бархатный сезон, такое… Нужна девушка, готовая поехать туда с ним.

– У него жены нет?

– Есть. Дочка тоже есть. Они в санатории, в горах.

– Я никогда в горах не была, – зачем-то проговорила Олеся.

– В Карпатах, – непонятно для чего уточнил Вова.

– Не была я в Карпатах.

– А на море? На Черном. Ялта, хороший санаторий, свой пляж. Кормят.

Ни минуты не сомневаясь, о чем пойдет речь дальше, Олеся тем не менее дала Володе шанс исправить положение:

– Ты ему должен бабу найти?

– Я сказал, что нашел уже.

– В смысле?

– Я сказал, ты с ним поедешь.

После Олеся долго удивлялась сама себе. Ей казалось – от услышанного должны подкоситься ноги, закружиться голова, запылать праведным гневом щеки. Но ничего этого не произошло. Девушка даже не испытала желания дать любовнику пощечину или же просто кинуться на него с кулаками. Она вообще не задумалась над тем, как правильно вести себя – впервые оказалась в такой ситуации.

Хотя… впервые ли? Сколько раз за последнее время ее продавали, так или иначе? За нее платили деньги другим людям, пусть даже Олеся не страдала физически. И если так принято, почему деньги должен получать кто-то другой…

Такие вот мысли вихрем пронеслись в голове, и она сказала в ответ:

– Чего ж ты за меня решаешь? Мог хотя бы поинтересоваться, хочу ли я ехать куда-то с кем попало…

– Он нормальный дядька, Лесь! – зачастил Вова. – Не кто попало, не маньяк какой-то, не педофил!

– Педофилы, Вовчик, на детей западают. Я не ребенок. Или ты не понял до сих пор? Мы с тобой тут вообще-то не детскими делами занимаемся. Дети, Вов, ходят в школу. Заканчивают одиннадцатый класс и получают полное среднее образование. Потом поступают в институты с университетами, дальше… А, ладно! – Олеся отмахнулась. – Идея твоя?

– Какая?

– Такая! Мною откупиться – ты сам предложил или босс знает все про твою интимную жизнь?

Впервые за весь вечер Вова не нашелся что ответить, и Олесе все стало окончательно ясно. Размышляя впоследствии, почему ее любовник повел себя именно так, девушка со свойственным ей недетским отношением к жизни и определенным опытом общения пришла к выводу: имея дело с проститутками, ее любовник всех женщин, которые его окружали, постепенно стал воспринимать именно с такой точки зрения. На его глазах ежедневно происходила купля-продажа живых людей. Без особого возражения со стороны тех, кого продают или сдают, так сказать, в аренду.