Скрытые пружины - Уолтер Кенни Страница 38

Надпись на форзаце: «Добродетельные поступки облагораживают нас, и мы есть плод наших собственных деяний. Господин Мигель де Сервантес».

Приехав в Хиддэн-мэнор второго апреля 1912 года, мы некоторое время неподвижно стояли у ворот, безмолвно оглядывая серый фасад дома и неухоженную аллею, ведущую к парадному входу.

Семь лет назад моя матушка, скрывая под вуалью заплаканное лицо, увезла нас с кузиной в Уотер-хаус, и до сегодняшнего дня мы не приезжали в поместье, где прошло детство Маргарет. Для меня остаются загадочными причины, побудившие мою любимую кузину так решительно настаивать на этой поездке. Я по-прежнему полагаю, что возвращение сюда способно вызвать к жизни неподобающие воспоминания и навредить Маргарет, нарушив её хрупкое душевное равновесие.

Семь лет назад мы уехали отсюда вместе, крепко держась за руки, и все эти годы мы были неразлучны, как могут быть неразлучны сёстры, нежно любящие друг друга и связанные навечно не только родственными узами, но и искренними детскими клятвами, разговорами до рассвета и горькими потерями, пережитыми вместе.

У меня уже появились сомнения, ожидают ли нас, ведь ворота оказались заперты, но тут Маргарет воскликнула:

– Смотри, Бетти, там кто-то идёт! Неужели это отец?

По аллее быстрой походкой к нам приближался высокий человек, но я сразу засомневалась, что он может оказаться отцом Маргарет. Последний раз я видела мистера Вордсворта, когда была ещё ребёнком, но и тогда он производил на меня впечатление человека преклонных лет, много старше моих родителей.

– Дорогая, если тебе вдруг станет дурно, ты должна мне об этом немедленно сообщить, обещаешь? – сказала я негромко, чтобы меня услышала только Маргарет.

Привыкнув за эти годы оберегать кузину от всего, что могло бы её взволновать, я искренне тревожилась о том, какое впечатление может оказать на неё встреча с отцом после долгой разлуки.

На мгновение она с благодарностью сжала мою руку и тут же вновь приникла к воротам, пытаясь рассмотреть идущего навстречу человека.

Вскоре сомнений уже не осталось – встречающий нас мужчина не был отцом Маргарет, им оказался совершенно незнакомый молодой человек, одетый, на мой взгляд, неподобающе развязно для слуги, живущего в таком большом поместье.

– Приветствую вас, мисс Вордсворт, и вас, мисс Пристли, – произнёс он звучным баритоном, отпирая ворота и оглядывая нас с ног до головы.

Возмущённая таким дерзким поведением, я хотела уже поинтересоваться, кто же он такой и какова его должность в поместье, но тут он обезоруживающе улыбнулся и воскликнул:

– О, приношу извинения за свои дурные манеры! Меня зовут Виктор Крингель, я друг мистера Вордсворта, любезно пригласившего меня погостить в его поместье. Нас связывает давнее знакомство и обоюдный букинистический интерес к некоторым изданиям, которые находятся в его обширной коллекции. Кроме того, я помогаю ему систематизировать содержимое библиотеки, внося каждый ценный экземпляр в специальный каталог.

– А где же он сам? – поинтересовалась Маргарет взволнованно.

– Не тревожьтесь, он в добром здравии и с больши́м нетерпением вас ожидает, – ответил мистер Крингель, внимательно оглядывая наш багаж. – Из-за непогоды у него разболелось колено, поэтому я настоял на том, чтобы встретить вас самому и проводить в дом. Вы как раз успели к вечернему чаю.

Отдав необходимые распоряжения по поводу багажа человеку, доставившему нас с железнодорожной станции, гость мистера Вордсворта отправился вместе с нами к дому, который моя кузина покинула семь лет назад и куда так внезапно и необъяснимо захотела вернуться.

По дороге он учтиво расспрашивал Маргарет о путешествии, больше не позволяя себе разглядывать нас, как ярмарочных кукол. Несмотря на его разъяснения, для меня всё равно оставалось непонятным, что такого молодого и бесцеремонного человека связывает с мистером Вордсвортом.

Чем ближе мы подходили к дому, тем большее запустение я наблюдала. Вымощенные гранитным камнем дорожки растрескались, будто корочка на сахарном пироге, и сквозь трещины буйно разрослись дикие травы. Из-за неряшливо растущего кустарника первый этаж здания был почти полностью скрыт. Дом произвёл на меня такое впечатление, словно за время нашего с Маргарет отсутствия здесь прошло не семь лет, а семнадцать. Как будто время здесь текло быстрее, чем в остальном мире. Безусловно, два или три садовника, приходящих несколько раз в неделю, пошли бы поместью на пользу.

Но когда двери в холл отворились и мы с Маргарет вошли в дом, мысли о царящем в Хиддэн-мэнор беспорядке вылетели у меня из головы. Навстречу нам шагнула миссис Дин, глаза которой блестели от слёз неподдельной радости. Её пухлые щёки тряслись от волнения, а натруженные руки теребили краешек безукоризненно отглаженного фартука. Лицо экономки покрылось морщинами, а в высокой причёске виднелись седые пряди, но это по-прежнему была та самая миссис Дин, которая оставляла на кухонном столе под салфеткой аппетитные куски свежего пирога и никогда не спрашивала потом, куда они исчезли.

Абигайль тоже была здесь, стояла с прямой спиной чуть позади миссис Дин и молча улыбалась, обнажив выступающие вперёд зубы. На мгновение я ощутила стыд, вспомнив, как мы с Маргарет, будучи неразумными детьми, подшучивали над заносчивой и глупой девицей. Не хватало только нянюшки Бейкер, но в пору нашего с кузиной детства она была так стара, что, скорее всего, уже покинула этот мир.

Всё это время я ощущала тревогу за Маргарет, ведь воспоминания детства могли вернуть к жизни картины из прошлого, которое она всеми силами пыталась забыть. Миссис Дин, всё-таки не удержавшись от сентиментальных слёз и смахивая их с лица клетчатым платком, подошла ко мне ближе и шепнула на ухо, обдав запахами ванили и апельсинной кожуры:

– Мисс Пристли, как хорошо-то, что вы вместе с мисс Маргарет приехали. Столько лет прошло, дай бог, позабылся ей тот случай. Спальни вам мы на другом этаже подготовили, подальше… от комнаты миссис Вордсворт.