Танец ангела - Оке Эдвардсон Страница 38

Когда-то давно Ларс Бергенхем заходил пару раз в такие магазины, посмеяться, но этим его опыт ограничивался. Единственное, что он запомнил, — это картинки с голыми телами по стенам и прилипшее чувство стыда.

Он запарковался в сотне метров и перешел улицу. Это был уже четвертый клуб, который он посещал, не считая пары закрытых мест.

Вход в «Риверсайд» был скромен: дверка и вывеска с часами работы. Он потянул тяжелую дверь и вошел в большой зал, напоминающий библиотечный: вдоль стен на полках лежали газеты, их просматривали несколько мужчин. Нельзя сказать, что Ларс чувствовал себя спокойно, но он прошел в глубь комнаты, где была еще одна дверка за занавеской и уголок, где собирали деньги за вход. Бергенхем заплатил, вошел, повесил куртку на вешалку и сел за столик. За каждым из других четырех столов уже сидел посетитель, все по одному. Подошла девушка, спросила, что он будет пить. «Легкое пиво», — попросил он. Она принесла бутылку и стакан, сказала: «Добро пожаловать в „Риверсайд“!» — и улыбнулась.

Ларс Бергенхем кивнул в ответ, чувствуя себя полным идиотом. Впрочем, так же было и в других заведениях. «Должен ли я пригласить ее сесть? — думал он. — Начнет ли она предлагать себя?»

— Шоу начнется через пять минут, — добавила она и опять улыбнулась. Бергенхем снова кивнул. «Думает ли она, зачем я сюда пришел? А вдруг она студентка университета, не нашедшая другой подработки, и смотрит на меня с презрением? Какая, в сущности, разница, я же на работе? Переживать — очень непрофессионально. Может, они раскусили, что я — полицейский, как только я переступил порог?»

Началось шоу. На полную громкость врубили Тину Тёрнер. На возвышении танцевали две женщины: одна справа, другая слева. Они двигались все быстрее, что напоминало скорее шейпинг. Так они танцевали минут пятнадцать. Бергенхем успел увидеть груди и ягодицы. Соски одной из женщин были коричневые и большие, занимали полгруди. Вторая танцовщица танцевала не в такт и выглядела менее опытной. Она была тоньше и, казалось, мерзла под лучами прожектора. Она села на стул спиной к зрителям, широко расставила ноги и обернулась с наигранной шаловливостью во взгляде. Она еще не научилась притворяться. Бергенхем почувствовал симпатию и нечто вроде смущения. «Она здесь чужая, как и я. Еще не привыкла к красным огням».

«Да, — думал он, — от этого качания грудями счастливее не станешь. Даже не возбудишься. Никакой радости, только одно большое и смутное желание найти что-то получше».

Танцовщица, что помоложе, выглядела израненной, как будто здесь, на сцене, была светлая часть ее жизни — подумаешь, какой-то короткий танец! — а сойдет со ступенек — начнется основное…

Бергенхем встал и прошел дальше, там располагались тридцать комнаток для уединенного просмотра фильмов — с экраном, пультом, стулом, рулоном туалетной бумаги и корзиной для мусора — и три общих зала, где крутили те же ленты, что и в других эротических ночных клубах.

Везде одинаковые звуки, движения, особо никто не напрягался. Усаживаясь в кресло в первый раз, Бергенхем надеялся, что получит хотя бы какое-нибудь удовольствие, но быстро устал от одинаковых картинок, и член, не успев подняться, обвис и снова улегся между ног. И теперь он сидел в другом клубе и так же подглядывал за чем-то. Надо признаться, это доставляло все-таки сильные трудноописуемые ощущения — где еще такое испытаешь?

Он просмотрел товары на полках, но не нашел ничего необычного. В дальнем углу, как он и предполагал, лежали газеты с туалетным сексом. Тут всегда кто-то невзначай задерживался, стараясь делать вид, что не заинтересован, отчего со стороны казалось, что человек пытается идти в разные стороны одновременно.

Все фильмы, что он видел, заходили очень далеко, но ни следа того, что он искал. Он спросил в паре мест, но в ответ получал только косой взгляд. Он и не ожидал ничего другого. Так можно было проходить вечность. Теперь, в «Риверсайде», Бергенхем решился сделать следующий шаг.

Винтер рассматривал фоторобот, составленный по неохотным показаниям Бекмана. Винтер и сам прекрасно знал, что таким рисункам нельзя особо доверять. Анфас был реконструирован на основе профиля и вида сзади. Он долго всматривался, но не нашел никакой зацепки.

Бекман получил домашнее задание: еще раз подумать о «трамвайной линии» и попытаться вспомнить куртку, пока он ведет вагон. Бертиль Рингмар, заместитель начальника отдела, тогда сказал им: «Удачи», — и Винтер с Бекманом посмотрели на него с недоверием.

Винтер поднялся, захватил пальто с крючка у двери и пошел по коридору к лифту. Зимний дождь стучал в окна. «Мало того что противный, — зло думал Винтер, — так еще и бесполезный. Снег уже смыт, нужный уровень воды набран, единственное предназначение этого дождя — забраться за воротник, заморозить и опустить настроение ниже нуля. А как я был рад, как счастлив всего неделю назад».

Самым коротким путем он проехал на улицу Коббарнас и запарковался рядом с местами для инвалидов. Дуглас Свенссон, владелец бара, жил на четвертом этаже, и из окна его гостиной Винтер разглядел здание полиции в центре города.

— Я ведь уже с копом… то есть с полицейским, один раз разговаривал, — сказал Свенссон.

— Один раз не считается, — ответил Винтер.

— Что?

— Иногда нам требуется уточнить детали, — сказал Винтер и подумал, подходящий ли бизнес выбрал себе Свенссон. Он выглядел, как будто его насильно вытолкнули на сцену и заставили говорить, хотя он отрекся от мира и дал обет не вступать в контакты. Впрочем, Винтер никогда не бывал в его баре. Возможно, там он был сгусток энергии.

— Ну проходите… — сказал Свенссон.

Люди Винтера уже поговорили с двумя парнями, которых назвал Болгер, а Болгер слышал их имена от Свенссона. Они были знакомы с убитым Джейми Робертсоном, но ничего определенного выудить из них не удалось. Сами они были, похоже, геями, но не были уверены в ориентации Джейми. Скоро бы это выяснилось, сказали они, и Винтер не совсем понял, что они имели в виду. Складывалось впечатление, что они были напуганы.

Ситуация со всех сторон только запутывалась.

А Дуглас Свенссон молча ждал, что скажет полицейский. Винтер достал из сумки изображение, составленное коллегами.

— Вам кого-нибудь напоминает это лицо?

— Кто это?

— Я бы хотел знать, не кажется ли что-то в этом лице знакомым.

— Что-то? То есть отдельно нос или глаза?

Дуглас Свенссон взял фотографию в руки, повертел немного, отдал обратно и сказал:

— Он напоминает марсианина.

— Компьютер составил этот портрет по показаниям свидетелей.

— Компьютер, говорите?