Оперативный центр. Государственные игры - Том Клэнси Страница 38

– Мне очень жаль, что у вас создалось такое впечатление, – ответил Роджерс. – И если это хотя бы чуточку важно, мне также жаль, что я так расстроил сенатора.

– Честно говоря, ни черта это не важно, – призналась Марта. – Вы воспользовались смертью ее дочери, чтобы привести женщину в замешательство, а после этого обозвали ее врагом. И вы же еще имеете наглость заявлять, что вам очень жаль?

– Все верно, – согласился генерал. – Только, Марта, это не наглость, а выражение сожаления. Мне жаль, что пришлось так поступить.

– В самом деле? – ехидно спросила она.

Роджерс повернулся, чтобы выйти, но Марта перехватила его, встав между ним и дверью. Расправив плечи, она приблизилась к нему, так что между их лицами осталось не больше фута.

– Скажите, Майк, – заговорила она, – вы исполнили бы тот же фокус с Джеком Чаном, или Джедом Ли, или любым иным сенатором-мужчиной из тех, с кем мы имеем дело? Были бы вы столь же бесчувственны с ними?

Женщина говорила таким тоном, что у Роджерса сложилось впечатление, будто он находится под трибуналом. Ему захотелось послать ее подальше, но он заставил себя спокойно ответить:

– Скорее всего, нет.

– Вы просто чертовски правы, что “скорее всего, нет”, – торжествующе воскликнула Марта. – Клуб взрослых мальчиков заботится о своих членах.

– Да не в этом дело, – возразил Роджерс. – Я бы вел себя с сенаторами Чаном и Ли по-иному, потому что они не стали бы пытаться унизить меня и поставить на колени.

– О, так вы считаете, что все это было направлено лично против вас? Что сенатор хочет ощипать нас из-за того, что имеет что-то против Майка Роджерса?

– Отчасти, – подтвердил Роджерс. – Не из-за моего пола и не из-за меня лично, а потому, что я убежден, что у США, как у единственной оставшейся супердержавы, существует обязанность вмешиваться там и когда это только необходимо. И наш центр тут является наиважнейшим и наиболее быстро реагирующим инструментом. Марта, неужели вы действительно думаете, что я продвигал собственные интересы?

– Да, я так думаю, – призналась она. – По крайней мере со стороны это выглядело очень похоже.

– Я не делал этого, – сказал Роджерс. – Я продвигал наши общие интересы. Ваши, свои, Пола, Энн, – Лиз, духа Чарли Скуайрза. Я защищал Оперативный центр и “Страйкер”. Скольких денег, скольких жизней стоила бы новая корейская война? Во что обошлась бы гонка вооружений с новым Советским Союзом? То, что мы тут сделали, сберегло государству миллиарды долларов.

Говоря все это, он заметил, что Марта слегка расслабилась. Но только слегка.

– Так почему же вы не поговорили с нею так, как говорите со мной? – спросила она.

– Потому, что меня поставили перед совершившимся фактом, – ответил Роджерс. – Мои доводы были бы использованы только для того, чтобы попрактиковаться в битье.

– Я увидела, что вы позаимствовали у Пола самое худшее, – сообщила она.

– Я его подчиненный.

– А разве Оперативный центр не подчиняется сенаторам Фокс, Чану, Ли и другим членам Конгресса, входящим в Комитет по делам разведки?

– До некоторой степени, – признал генерал. – Но ключевым словом здесь остается “комитет”. Сенаторы Чан и Ли не являются непримиримыми изоляционистами. Они переговорили бы о сокращении с Полом или со мной, дали бы нам возможность обсудить вопрос, выслушали бы наши доводы.

Марта подняла к щеке сжатый кулак и, тряся им, передразнила:

– Давайте послушаем об этом в курилках.

– И все же дело там делается.

– Мужчинами, – добавила Марта. – Боже упаси, если женщина примет решение и потребует от мужчины претворить его в жизнь. А уж если она это сделает, вы разворачиваетесь и отвешиваете ей оплеуху.

– Точно с такой же силой, с какой она ударила меня, – заверил Роджерс. – И после этого вы считаете, что я там какой-то фрукт? А кто тут требует равенства, но лишь когда это ему удобно?

Марта ничего не ответила.

Роджерс опустил взгляд.

– Думаю, мы что-то слегка увлеклись и ушли в сторону. У нас хватает других проблем. Какие-то подонки собираются выйти в Интернет с видеоиграми, демонстрирующими, как белые линчуют чернокожих. Позже я встречаюсь с Дарреллом и Лиз, чтобы посмотреть, нельзя ли вывести из строя их оборудование. Я буду рад, если вы внесете тут посильную лепту.

Марта кивнула.

Роджерс посмотрел на женщину, и в душе его заскребли кошки.

– Послушайте, – заговорил он, – мне не нравится, если у кого бы то ни было возникает бункерное мышление. Особенно у меня самого. Я думаю, это происходит из-за местничества. Армия приглядывает за армией, морская пехота за морской пехотой…

– Женщины за женщинами, – сухо добавила Марта. Роджерс улыбнулся.

– Туше «Туше (louche) – трогать, касаться (франц.). В фехтовании – укол (удар) в поражаемое пространство фехтовальщика.». Полагаю, подспудно все мы по-прежнему всего лишь плотоядные.

– Это только один из способов перевернуть все с ног на голову, – отозвалась она.

– Хорошо, вот вам другой, – предложил Роджерс. – “Я буду самодержицей: это дело – мое. А простит ли меня милостивый Господь: это дело – его”. Это сказала женщина. Екатерина Великая. Так что, Марта, иногда я могу быть автократом. И в таких случаях я смогу лишь надеяться, что вы меня простите.

Марта прищурила глаза. Ей все еще хотелось выглядеть сердитой, но у нее это не получилось.

– Ответное туше, – улыбнулась она.

Роджерс тоже еще раз улыбнулся и посмотрел на часы.

– Мне нужно позвонить. Почему бы вам не связаться с Лиз и Даррелом и не ускорить это дело. Так что до скорой встречи. Марта расслабила плечи и отступила в сторону.

– Майк? – обратилась она, когда тот уже прошел мимо. Роджерс остановился.

– Да?

– И все же вы причинили слишком большую боль сенатору, – сказала она. – Сделайте мне одолжение, позвоните ей позже, просто убедитесь, что с ней все в порядке.

– Я собирался это сделать, – ответил Роджерс. – Я ведь тоже умею прощать.