Обжигающая тишина - Лорет Энн Уайт Страница 38

– Ты ведь спала с ним, да? Ты потеряла свою девственность в ту ночь?

Боль и раскаяние, исказившие ее лицо, тронули его сердце.

– Эй, – тихо сказал он. – Тебе было восемнадцать лет. Все мы были молоды и совершали ошибки.

– Откуда такое великодушие, черт побери? – резко спросила она. – Мы посадили тебя в тюрьму. Мы украли годы твоей жизни.

– Знаешь, что сейчас имеет значение для меня? То, что ты веришь мне.

Рэйчел вскочила на ноги, подошла к окну и посмотрела на озеро, скрестив руки на груди.

– Я не знаю, что делать, – призналась она. – Все, о чем ты говорил, звучит разумно, но тогда их слова тоже казались разумными.

Она надолго замолчала, и внутри слышались лишь треск пламени, свист ветра, плеск волн на причале и отдаленный рокот вертолетов, боровшихся с пожаром.

– Мой дед часто говорил о банальности зла, – наконец сказала Рэйчел, глядя в окно. – Это выражение ввела в оборот Ханна Арендт, немецко-американский философ и историк, которая разработала теорию тоталитаризма. Она употребила его в своей программной статье в начале 1960-х годов, где было сказано, что все великие злодеяния в истории – в том числе Холокост – совершали не фанатики или человеконенавистники, а обычные люди, выполнявшие задания своего правительства или государства. Они участвовали в злодеяниях, считая свои поступки совершенно нормальными.

Немного помедлив, она повернулась к нему.

– Тогда я верила властям: полицейским, законникам, родителям и уважаемым людям из Сноу-Крик. Я доверяла им. Поэтому я приняла на веру их утверждения о твоей виновности. Я пошла у них на поводу. И мне тошно от того, что я… что мы могли так ошибаться.

Она подошла ближе и уселась на кофейный столик перед ним. Так близко, что он мог прикоснуться к ней.

– Ты был прав в одном, – тихо сказала она. – Мы оба хотим одного и того же. Я хочу, чтобы Куинн оставалась в безопасности. Но теперь мне нужна еще и правда. Мне нужны доказательства. Сегодня ночью кто-то пытался убить тебя и устроил пожар. Я хочу знать, кто и почему это сделал, но на этот раз я не попадусь в ту же самую ловушку. Я не поверю ничему, пока не смогу лично убедиться в этом. – Их взгляды встретились. – Я собираюсь помочь тебе, Джеб, но я сделаю это ради себя. Ради Куинн, ради Софии и Питера. Ради семьи Цукановых.

– Нет, – сказал он. – Ты должна отойти в сторону. Не хочу, чтобы ты участвовала в этом.

Рэйчел фыркнула.

– Я уже участвую в этом. Посмотри на нас с тобой. – Она отпила глоток воды из бутылки. – Ты сказал, что уже договорился об интервью с Кэсс Руссо?

– Да, вчера.

Она облизнула губы и завинтила крышку бутылки.

– Кэсс не упоминала об этом. Где и когда?

– В салуне «Шэди Леди». В час скидок, когда приходит больше всего жаждущих туристов и местных жителей. Я собираюсь публично объяснить ей причину моего возвращения. И для начала я упомяну имена четырех лжесвидетелей, чтобы они оказались у всех на виду.

– Тогда нас могут привлечь за клевету.

– Нет, если все сделать правильно. Никто не может оспорить, что Клинт, Леви, Зинк и Люк дали свидетельские показания. Это содержится в публичных документах. Есть факт, что мой приговор был отменен, так как судья посчитал, что меня осудили несправедливо. Есть факт, что я не поворачивал на север, так как я знаю, что не делал этого. Значит, те, кто утверждал обратное, солгали. Я собираюсь заявить об этом. Я дам понять, что кто-то в этом городе скрывает правду и не дает членам семьи Мэрили добиться справедливости и завершить следствие о ее исчезновении. Если среди лжесвидетелей есть невиновные люди, они могут сломаться под давлением общественности и начнут закладывать друг друга, чтобы спастись самим. Это моя цель: хорошенько встряхнуть их клетки, пока что-нибудь не выпадет наружу.

– Ты должен понимать, что у меня есть право вето.

Джеб смерил ее взглядом.

– Тогда люди начнут спрашивать, почему ты тоже хочешь заткнуть мне рот. Ведь ты тоже свидетельствовала против меня и сообщила суду то, о чем я не говорил никому на свете, кроме тебя.

Ее глаза вспыхнули, на бледной шее быстро запульсировала голубая жилка.

– Джеб, я…

Он поднял руку.

– Я уже понял. Банальность зла и так далее. Ты верила им. Ты чувствовала себя обязанной рассказать им, что я сделал. Что я был склонен к насилию, и что моя мать покрывала меня.

– Они давили на меня.

Молчание, наполненное воспоминаниями о прошлом, тяжело повисло между ними. Рэйчел тяжело вздохнула и откинула со лба прядь волос, открыв полоску медицинского пластыря над бровью.

– Откуда у тебя этот порез? – спросил он.

– Куинн ударила меня, – с заминкой ответила она.

– Почему?

– Не имеет значения.

– Рэйчел…

– Я же сказала, что это неважно!

Напряжение было гнетущим; она ощущала его неистовое желание больше узнать о своем ребенке. Для него ее разногласия с Куинн имели важное значение; ему было не все равно. Но он понимал, что сейчас не время выяснять отношения. Сначала он собирался разобраться с людьми, оболгавшими его в суде.

– Расскажи мне об этой четверке, – попросил он. – Я читал в газетах, что Люк погиб в Конго. Есть что-то новое?

Она покачала головой.

– Он работал в группе по разминированию, которая подверглась нападению местных повстанцев. Никто не выжил. Адам и его мать тяжело восприняли это. Вскоре она вышла в отставку, а теперь страдает от деменции. Тем временем Адам оставил службу в конной полиции и переехал сюда вместе с семьей. Он дослужился до заместителя начальника полиции Сноу-Крик.

– Кто его начальник?

– Главный констебль Роб Макин. Думаю, он порядочный человек. Он мне нравится.

– А Макин, в свою очередь, отвечает перед управлением полиции округа.

Она раздосадованно вздохнула.

– Ладно, я вижу, к чему ты клонишь. Да, перед гражданским управлением полиции. Хол Бэнрок, отец Леви, входит в состав гражданского совета, как и мэр города.

– Леви тоже лгал на суде, – заметил он.

Она не ответила.

– Ты сказала, что Адам переехал сюда вместе с семьей. На ком он женат?

– На Лили Галлахер. Ты помнишь ее по школьному времени?

– Да. Тихая, красивая девочка.

– Какое-то время она работала в розничной торговле, но теперь сидит дома и занимается детьми. У них двое мальчиков восьми и пяти лет: Тайлер и Микки. Похоже, это счастливый брак.

– Как насчет Леви?

– Он теперь воротила лыжного бизнеса, управляет горнолыжными трассами и курортными заведениями. Тоже женат, имеет маленького ребенка.