Субстрат - Эль Грин Страница 38

Отбросив обувь обратно я полетела так быстро, как могла, чтобы забрать поднос. Откуда во мне взялось столько энергии?

Увидев что там, рот моментально наполнился слюной. На подносе стояло сразу несколько блюд. Первой была тарелка с молочной кашей, вторая с салатом из свежих овощей, я поднесла ее к носу и понюхала, божественно. Третья тарелка была полностью забита фруктами и ягодами, а на последнем блюдце лежал небольшой круассан. Рядом с ним дымилась чашечка ароматного чая. Боги, если они будут кормить нас так, то я буду самой послушной и примерной.

Десять минут спустя, доедая последний кусочек свежего, шоколадного круассана, я ощущала себя невероятно счастливой.

Снова послышался такой же неприятный, протяжный сигнал, как и утром. Я встала ожидая. Ничего не происходило, а затем окошко в двери вновь приоткрылось. Взяв опустевший поднос я передала его через прорезь в чьи то руки, которые выглядели слишком маленькими и хрупкими, по сравнению с руками охранников.

– Эй, эй- я потянулась к женской руке, намереваясь возможно схватить её, но вовремя остановилась. Я только бы отпугнула её- Ты знаешь зачем мы здесь?

Девушка решительно отдернула руку с подносом, собираясь вставать. Я припала к земле, чтобы рассмотреть её, но успела увидеть лишь две хрупкие лодыжки, а затем кто-то резко захлопнул перед моим носом окошко. Черт.

Мне нечем было заняться и первый час я просто меряла шагами комнату, а затем села у окна, взяла лист и стала просто рисовать загогулины и вензеля. Бог не даст соврать, рисование это не мое.

В голову просочились воспоминания наших с Зои и Кеем батлов по рисованию, когда мы с ним еще жили вместе с родителями в Портленде. Зои тогда не было и шести, но даже в этом возрасте она была необычайно умной и способной. Суть нашей игры состояла в том, чтобы каждый игрок после озвученного судьей слова, изобразил его, и как можно более понятно. Судьей обычно был отец и что есть то есть, он был самым неподкупным представителем этой профессии за всю историю человечества. Ни разу за все время мне не удалось победить, даже когда я в качестве взятки предложила ему чистить его машину каждое воскресенье в течении целого месяца. Тогда он погладил меня по голове, как раньше, когда я была еще ребенком и сказал, что я еще найду себя в чём-то, но только не в рисовании. Эта мысль так крепко засела в моей голове, что благодаря своей упрямой натуре я хотела добиться успеха именно в рисовании, раз оно так не хотело мне поддаваться. Правда пришлось поменять пару учителей, которые терли ладонью глаза и устало произносили «это безнадежно», прежде чем я смогла принять горькую правду.

Внезапно мне вспомнился рисунок Зои, с которым она впервые победила в нашей игре. Нужно было изобразить слово «правосудие». Я была в ступоре, хотя мне уже было пятнадцать. Зато Зои сосредоточенно рисовала пару минут цветными карандашами, а затем явила нам троим свой шедевр. Она изобразила судью, с вознесенным молотком, образно суд присяжных и видимо обвиняемого. На минуточку, ей было всего семь. Ее личико светилось, когда мы с изумлением рассматривали рисунок. А затем папа обнял её и сказал что она заслужила поездку в Оакс парк на выходных и может прихватить с собой проигравших лодырей. Это был самый грандиозный приз за победу в Батле рисунков за все время наших игр.

Я уставилась невидящим взглядом в окно, глубоко погрузившись в воспоминания. Что с моей семьей, где они сейчас. Изменилась ли моя младшая сестра с тех пор, как я уехала из дома в последний раз. Интересно, переменилась ли ее любовь к комиксам на девчачью одежду и сплетни? Ей было уже тринадцать, тот самый возраст, когда уходишь из детства и начинаешь мечтать о мальчиках и первых поцелуях. Быть может сейчас она и выглядела немного по-другому, дети растут так быстро. Каждый раз возвращаясь домой на праздники и каникулы я не могла скрыть удивления от того, как быстро она росла и менялась, становясь все больше похожей на маму. Горечь осела в сердце, отчего оно сжималось и не давало мне дышать. Я не сразу поняла, что плачу, пока слеза громко не шлепнулась на деревянный стол. Лица родителей, обнимающих Зои на фоне забавных искусственных гор на Скалодроме Киркат стояли перед глазами. Они были счастливы там, в том моменте и мне так хотелось думать, что они были все так же вместе, улыбаясь. Но мы все знали что случилось с городами, они утопали в крови своих жителей. Я так старалась откидывать воспоминания всё время, потому что одна назойливая мысль сразу же оседала в подсознании и не давала мне спокойно дышать. Что если я стремилась в никуда, что если все они мертвы. Можно было кричать «нет», можно было отрицать, но откуда мне было знать, теперь ни в чем нельзя быть уверенным.

Одна слеза привела к судорожным рыданиям и я позволила им взять верх впервые за долгое время. Мне было плевать на то, что я должна быть сильной, мне было плевать на то, что кто-то мог зайти и обнаружить меня в таком состоянии. Сейчас я была просто девушкой, которая потеряла всю свою семью.

Я так долго захлебывалась рыданиями, что ощутила полное отсутствие сил и вяло передвигаясь, забралась на кровать, сворачиваясь на ней клубком, плотно обнимая колени руками и засыпая без снов.

Прошел наверное час или около того, потому что в комнате было так же светло.

Новый сигнал снова оповещал о чём-то, о чём я не знала. В этот раз я просто решила лежать всё так же на кровати и ждать. Голова была ужасно тяжелой после сна. Пару минут ничего не происходило, а затем щелкнул замок и дверь открылась.

– На выход.

Охранник стоял у двери, придерживая ее. Он даже не смотрел на меня, его лицо выражало полное безразличие.

С трудом поднявшись на ноги я пошла к нему на встречу и тогда он обратил на меня внимание, а затем на секунду зажмурился, будто я его раздражала.

– Спортивная форма. У тебя есть минута, поторапливайся.

Я обернулась с сомнением к шкафу, собираясь спросить зачем к черту нам необходимо переодеваться, но дверь уже захлопнулась.

Так быстро как могла я натягивала на себя топ и спортивные штаны. Шнуровку кроссовок пришлось завязывать вприпрыжку двигаясь к двери, так как охранник вернулся и сверлил меня неодобрительным взглядом. Создалось ощущение, что в прошлом он был наверное настоящим военным и минута для него была достаточным количеством времени для того, чтобы одеться.

– Зачем форма? – Я завязывала второй кроссовок выходя из комнаты.

Охранник молчал, запирая дверь.

– Ей Богу, почему просто не сказать? – Мое возмущение выходило за грани от того, что все вокруг отказывались отвечать на мои вопросы.

– Скоро увидишь.– Все тот же безэмоциональный тон и ничего не выражающее лицо.

Ладно, видимо от него мне ничего уже не добиться. Несколько других девушек так же выводили из комнат. Нас вели по одной по коридору, мимо других дверей, с расстоянием в несколько метров. Я была последней и могла видеть только их спины. Удивительно, но мы не блуждали по длинным, извилистым коридорам, как раньше, когда в первом блоке нас сопровождали в душевые и медицинский блок. Всего два перехода, через вереницу одинаковых деревянных дверей и мы входили в просторное, светлое помещение, с высокими потолками. Наверное от шока я встала на месте, потому что охранник взял меня под руку и потащил вперед. Я еле передвигала ноги, вертя головой из стороны в сторону, совершенно дезориентированная. Тут было очень много девушек, все примерно одного возраста. Некоторые стояли группками, кто-то смеялся, кто-то бегал или играл в баскетбол. Я почувствовала себя вновь старшеклассницей на уроке физкультуры. Охрана стояла по периметру помещения, но никто не мешал девушкам общаться или делать то, что им вздумается. Охранник отпустил меня.