Ключ Давида - Владимир Орданский Страница 37

Джордан зашел к Димону в купе. Там за столом сидел невысокий жилистый парень с коротко стрижеными волосами и очень добродушным, хотя и нетрезвым, выражением на лице. Стол же буквально ломился: помидоры, огурцы, нарезанное крупными ломтями буроватое сало, варварски разломанная жареная курица и здоровенная пластиковая бутыль с этикеткой кока-колы, но явно с иным содержимым.

– Вот, знакомьтесь. Это Санек, служили вместе. А это… извини, брат, как тебя?

– Джордан.

– Ну, Жора по-нашему. Санек, Жора у нас из Америки, понял? Едет Россию посмотреть. За это надо выпить. – Димон потянулся за бутылью. Джордан попытался отказаться, но Димон был непреклонен. – Ты не думай, это не покупная, своя – нам со свадьбы в дорогу дали, прямо со стола. Друга женили. Мы втроем земляки, и служили вместе. А Колян, прикинь, поехал в Египет отдыхать и там познакомился. Оказалось, девчонка с Белоруссии. Вот со свадьбы едем. Ну, давай, за знакомство!

Они выпили за знакомство из чайных стаканов. Санек все больше молчал, а у Димона рот практически не закрывался.

– Ну, я тебе скажу, батька у них молодец! Чистота везде, порядок, не то, что у нас. Заводы все работают. Колян, наверное, там останется. Он же механик классный. Ты сам-то, Жора, служил? Или у вас это военная тайна?

– Я служил в спецназе, – скромно ответил Джордан.

– Да ты что?! – в восторге воскликнул Димон. – Санек, наливай! За спецов надо!

В дверь постучали, и показалась проводница. Оценив обстановку, она протянула:

– Да-а, вижу, у вас тут весело. Чаю не желаете?

– Да нет! – махнул рукой Димон. – Какой чай. Видишь, красавица, со свадьбы едем.

– Здорово! – заулыбалась девушка. – А я здесь, между прочим, тоже из-за свадьбы: сменщица замуж выходит, попросила за нее отработать.

– Давай за сменщицу! Санек, наливай!

– Нет, ребята, мне нельзя, я на работе. И вы тоже больно не шумите, ладно, а то мне попадет.

Проводница удалилась. Димон, выпив и пожевав огурец, вдруг загрустил. Он немного посидел молча, оперев голову на ладонь, и вдруг заговорил совсем другим тоном:

– Вот ты мне скажи: а чего вы, америкосы, везде лезете? – Димон нахмурился и сжал руку в кулак, а Санек удивленно уставился на друга. – Вас же все за это ненавидят. Вон Задорнов как над вами прикалывается, все ржут, какие вы тупые.

– Кто это – Задорнов? – спросил Джордан.

– Как кто? Ну, который по телику. У вас что – не показывают? Вот тебе и свобода слова! Димон стукнул по столу кулаком, так что стаканы с водкой загремели в подстаканниках.

– Вы ж не знаете ничего, вам голову дурят! И немцев, мол, вы без нас победили, и демократия у вас лучше всех. А нам, может, не надо этой демократии. Нам, может, царя надо! Вот есть у нас Вован Грозный и ништяк. Его, между прочим, везде боятся, и в Европе, и в Америке. Что он скажет, то все исполняют, не то, что демократы эти, им бы только воровать.

– Понимаешь, демократия – это не то, что ты думаешь. Это же не какая-то хитрость, чтобы выбрать жуликов на высокие посты. Это…

– Джордан пощелкал пальцами. – Например, у вас в городе хорошие дороги?

– Да полное говно, а причем тут?

– Но вы же выбрали мэра, чтобы у вас были хорошие дороги и все остальное. Если он не знает, как это сделать, вы его выгоняете и все.

– Выгонишь его… А может, он не виноват, может, ему сверху денег не дают?

– Тогда вы выгоняете того, который сверху. Вы же платите налоги, чтобы эти сверху работали для вас. Если мы платим свои доллары, мы за них спрашиваем.

– Да достали вы уже со своими долларами! – опять вскинулся Димон. – Думаете, всех купили, что ли? Сами ни хрена не делаете, только деньги штампуете!

– Мы очень много делаем. Смотри: космос, компьютеры, медицина, – загибая пальцы, Джордан предпринял слабую попытку защитить достоинство Америки.

– Да ладно! Всё наши русские для вас изобрели – и телевизор, и вертолет, и гугл… Мне один мужик объяснял, между прочим, кандидат наук. Он говорит, доллары эти ваши – пустые бумажки, а печатают их три еврея, вот они у вас и рулят, как хотят. Но весь мир уже просек, что к чему. Скоро доллары брать нигде не будут, и тогда Штаты развалятся, как СССР, только не на пятнадцать республик, а на все пятьдесят, или сколько там у вас? И будете пахать на китайцев, как папа Карло!

– Кто это – папа Карло?

– Жора, хорош придуряться! – обиделся Димон. – Я серьезно, между прочим! Ну, то, что вы, там, в Афгане чурбанов мочите, это ладно, это ваше дело. А к нам на Украину, там, в Грузию не нужно, понял, мы у себя сами разберемся!

– Димон, да ладно ты со своей политикой! – вмешался Санек. – Пацан приехал Россию посмотреть, а ты его грузишь.

– Не, это я понимаю, историческая родина, березы там, осины. Но ты все равно мне объясни: вот зачем вы к нам присылаете этих… ну, ходят в черных костюмах, сами молодые, сопливые, а у каждого бирка – старейшина, блин! Мы с ребятами раз сидим на остановке, пиво пьем, они подходят – мол, пригласи нас домой, мы тебе про семейные ценности расскажем. Я говорю: «Давайте! Водки сколько брать?». А они, глянь-ка, не пьют. Так чего с ними разговаривать? Ты-то парень, видать, нормальный, и выпить можешь, когда надо. А эти просто дурдом на выезде!

– Это, наверное, мормоны. Они ездят во все страны, не только в Россию. У них считается, что…

– Не знаю, мореманы они там или кто, – перебил Димон, – но только я им так сказал: «Парни, не надо! Наша вера – высшая!».

Мы же христиане, а не католики какие-нибудь. Ты сходи в церкву, сходи, хоть бы у нас в райцентре, послушай, как поют! А у вас чего? Пляшут в храме, дрыгаются. Папа ваш Римский везде насажал одних пи…

– Димон, ну ты чё? – умоляющим тоном перебил его Санек. – Кончай, что ли!

– Ну, извини, конечно, если я чего не так… – вдруг смутился Димон.

– Может, еще по одной, за десантуру?

Они выпили еще по одной. Димона вдруг осенило:

– Давай, что ли, споем!

– Какой петь, Димон, ночь, все спят уже! – вытаращив глаза, возразил клевавший носом Санек.

– А мы потихоньку. Ты, Жор, какую по-русски знаешь? Джордан задумался, наморщив лоб.

– Я знаю «Славное море священный Байкал».

– Ну, вот и давай.

Тихо, почти шепотом, завели они песню о вечном сибирском страннике, который спит себе незаметно в сердце любого русского, где бы тот ни нашел себе пристанище, и лишь иногда, после стакана-двух в теплой компании, он просыпается, и вот уже кажется, что и подпивший топ-менеджер международной корпорации, и щекастый чиновник, ослабивший яркий галстук, чтобы расстегнуть тугой воротничок белой сорочки, и раскрасневшийся бравый патриот-подполковник – все они вот-вот подхватят свои латаные котомки и побредут босиком неведомыми тропами к великому озеру, за которым лежит благодатная святая земля, не знающая ни лжи, ни злобы, ни нужды. Но наутро очнутся они все теми же подневольными служивыми, а о вчерашнем баргузине напомнит лишь дрянной вкус во рту, да кислый запах перегара.