Телевидение - Олег Андреев Страница 37

— То есть прошли мы четверть пути и уперлись в камень, — вздохнул Копылов. — Щиты наши по камню не годятся. Хозяин заказал в Швеции особенные ножи для фрез, но они только загубили механизмы.

— А как обычно проходят граниты? — поинтересовался Валерий.

— Как? Бурят шурфы, закладывают взрывчатку, взрывают и ручками все отгребают.

— А вы так не могли? Это долго?

— А сейчас я попрошу вас выключить камеру, — вдруг сказал Копылов.

— Почему? — удивился Виктор, но просьбу выполнил.

— Потому что я покажу вам нечто с грифом “секретно”. И тут вступает в силу система мер ответственности. То, что я в свое время снял копию с этих чертежей, было должностным преступлением. То, что я их сохранил, — это тоже тюрьмой еще не пахнет. Если я их вам покажу — это будет нашей маленькой уголовной тайной. Но когда вы их в азарте покажете по телевидению — это станет нашим с вами уголовным преступлением. Мне, в силу понятных вам медицинских обстоятельств, зона не страшна, а вот вы, молодые и слишком интеллигентные, окажетесь там лакомым кусочком. Уж поверьте мне — я пару шахт с зэками строил… Вот смотрите, — расстелил он чертежи на столе. — Это наша трасса. Этот язык, очерченный пунктиром, — гранитный пласт. А вот этот серенький прямоугольничек — подземное хранилище не чего-нибудь, а радиоактивных отходов с нескольких наших “ящиков”.

— Что, прямо в городе? — удивился Чак. Придерживая шляпу, он склонился над планом.

— Это сейчас “в городе”. А в шестидесятых это было полным загородом. Так вот пласт оказался слоистым, да еще и “стреляющим”. При подрыве из-за внутреннего напряжения он ведет себя непредсказуемо. Короче, взрывать там было категорически нельзя — трещины в хранилище отходов, подземные воды и.., сами понимаете. Теперь включайте вашу камеру… Пробурили мы контрольные скважины чуть левее, почти на самом проспекте, как раз напротив “Бобохиных палат” пласт на нет сходит. На противоположной стороне еще тоньше. Надо бы еще одну полевее проделать — так мафиози этот запретил участок портить. Решили вести под ним целых сто метров без разведки. Пришлось начинать сначала. Вы обратили внимание, что от станции поезд, как самолет, в вираж уходит? Там-то мы и завели щиты по новой. А старые штольни потом засыпали.

— И все-таки успели в срок, — подсказал Никитин.

— Успели, но какой ценой! Я тогда потребовал, чтоб новую трассу отбурили по полной программе — через каждые пятьдесят метров — вдруг опять нарвемся на что-нибудь. Все оказалось в порядке, щиты пошли. Но участок Бобошина опять оказался неразведанным, а это целых сто метров. Я уж к Хозяину ходил: мол, повлияйте на друга — в ваших же интересах, чтоб все в порядке было. Не могу, говорит, частная собственность. Тут я и понял, кто в городе истинный хозяин. Решил схитрить: вышел через знакомых на архитектора, который “Бобохины палаты” оформлял, и тот убедил олигарха, что иметь колодец на вилле очень модно и для лошадей полезно. Стали бурить, и мои разведчики обнаружили: прямо под участком пузырь плывуна метров на двадцать в глубину. И покоится он на тоненькой “пленочке” гранита. А мы в этот пузырь прямиком и двигаем. Знаете, что такое вести тоннель в плывуне? Это значит или протыкать его замораживающими колонками и вести проходку по ледяной трубе, или работать специальным щитом под давлением, когда люди глохнут. Но другого пути уже не было. Законного пути. А сроки-то поджимают! Вот мой лихой начальничек и придумал поднырнуть под этот пузырь плывуна, под ту самую гранитную “пленочку” и даже расписался на чертежах, где эта криминальная трасса красным прочерчена. Потому-то я их потом и скопировал. Я отказался работать против всяких правил — ведь если стронуть породу под этой “пленочкой”, вся нагрузка от “пузыря” на нее ляжет. Тогда Помов меня в отпуск отправил, а рабочих, чтоб не разболтали о нарушениях, заменил на спецотряд тоннельщиков, которые на военных работают, — те всегда язык за зубами держат по подписке, — да еще ввел двойные расценки за аккордную работу. Они и погнали как сумасшедшие, потому и беда случилась: одного парня убило, а второму ноги отрезало при вывале. Короче, вернулся я из отпуска, а передо мной выбор: уйти на кафедру и помалкивать или сесть в тюрьму и орать там сколько хочешь.

— Хорошо, ну поднырнули проходчики под слой гранита — что из этого? Метро же почти полгода функционировало нормально, — заметил Валерий.

— Э, молодой человек, — вздохнул уже заметно уставший Евгений Петрович. — Помните чеховское ружье? Так и тут. Именно вчера ружье и выстрелило. Для этого было три причины: во-первых, неверная трассировка; во-вторых. Ломов приказал не ставить чугунные тюбинги, которые обязательны в подобных условиях, а демонтировать бетонные тюбинги из заброшенного тоннеля и перепасовать их на новый. А денежки-то списали на изготовление новых. Знаете, какие денежки? Вам и не снилось!

— А есть доказательства?

— Конечно, ведь тюбинги маркируют на заводе. Но теперь и новый и старый тоннели засыпаны и залиты. Так что концы в воду, как говорится.

— Вы забыли третье обстоятельство, Евгений Петрович, — напомнил Никитин.

— А третье добавилось вчера. Судя по вашим кадрам, взрыв в гараже Бобошина был сильнейший. Удар пробил почву, как кумулятивный заряд, превратился в плывуне в гидравлический удар, а тот прорвал гранитную “пленку”.

Копылов замолчал, тяжело дыша и вытирая пот с голого черепа.

— Вот что я знаю и думаю на этот счет. А остальное, как говорят, вскрытие покажет. Если оно будет, это вскрытие.

— Значит, вы утверждаете, — подготовил финальную фразу репортажа Никитин, — что волею одного или двух человек, во имя их интересов, решена была судьба сотен погибших в тоннеле.

— А чему вы удивляетесь? — иронично посмотрел в камеру Копылов. — Точно так же волею одного-двух-трех человек была решена десять лет назад судьба двухсот миллионов. Он же достоин Книги рекордов Гиннесса, этот беловежский поход в баню, вам не кажется?

— Спасибо вам за интервью, Евгений Петрович. По-моему, ваше последнее замечание проливает свет на глубинные причины произошедшей вчера трагедии, — подвел итог Никитин. — Стоп, Витя. Действительно, спасибо вам, Евгений Петрович. Скажите, а нельзя ли как-то попасть в старый тоннель? Почему через него никто не идет на помощь пострадавшим?

— Видите ли, он формально не существует, чтоб не было лишних разговоров. Но засыпан он не полностью. В месте, где случилась катастрофа, есть штольня, по которой перебрасывали те самые тюбинги. Поезда, как поршни, выталкивают и затягивают воздух при движении, поэтому там наверняка сохранился вентиляционный киоск. Вот здесь, — показал он точку на чертеже. — Конечно же хотите проникнуть?

— А как же!

— Тогда возьмите телефон Миши Вадимова. Это мой бывший студент и лидер наших питерских хоулеров — шахтеров, значит. Вроде ваших московских диггеров.