Самая лучшая месть - Стивен Уайт Страница 37

Мой лучший друг — полицейский. Меня это удивляло так же, как и Сэма Парди удивляло то, что его лучший друг — психиатр.

За те дни, что прошли после моего падения, мы не виделись ни разу и только однажды поговорили по телефону. Сочувствия я от него не ждал — Сэм не из тех людей, которые изображают жалость к пострадавшим и поглаживают по плечу больных. Да и сам факт того, что миниатюрный, весящий всего-навсего шестнадцать фунтов пудель стал причиной падения, отсрочившего осуществление моей мечты по меньшей мере на полтора месяца, стал бы для него источником неподдельного удивления, а меня превратил бы в мишень для насмешек.

В тот день Сэм объявил, что придет на обед. Обоснованием визита послужило желание его сына, Саймона, посмотреть на нашу дочь, Грейс. Разумеется, это был только предлог; правда же заключалась в том, что Сэм просто соскучился.

Мы стояли перед открытой дверью гаража. Сэм держал в руке бутылку «Оделла». У меня дома всегда хранится небольшой запас его любимого пива.

Я восхищался моей малюткой «мини». У Сэма она таких чувств не вызывала.

— Так, значит, Лорен была права? Ты действительно хотел именно такую?

Он наклонился и, демонстративно прищурившись, подался вперед, подчеркивая тем самым, что рассмотреть салон такой крохи можно, разве что встав на колени.

— Я и не знал, что чего-то хотел, но… да, верно, я действительно хотел иметь такую. Лорен, должно быть, ясновидящая. Полагаю, таким образом она старается отсрочить неизбежное наступление кризиса среднего возраста.

Сэм хмыкнул.

Я попытался рассказать ему о своей первой машине.

История моего юношеского увлечения британской штучкой по имени Сэди оставила его абсолютно равнодушным.

— Знаешь, — сказал он, бегло осмотрев «мини», — у Саймона есть скейтборд. Так вот у той доски и то колеса больше. И у скутера колеса больше. Да что там скутер, у моего дорожного чемодана колесики больше, чем у этой…

— В общем, как я понимаю, ты не большой ее поклонник, верно?

Сэм рассмеялся.

— Алан, моей первой машиной был «понтиак-GTO». Херстовская коробка передач. Двойной карбюратор. Сейчас автомобиль моей мечты — это «линкольн-таункар» или такой большой «бьюик»… не помню, как они называются. — Он презрительно кивнул в сторону моей малютки: — В этой же даже чихнуть нельзя — стекла вылетят.

Сэм — мужчина крупных габаритов. Когда он отказывался от соблюдения диеты — а такое происходило постоянно, — то весил на добрую сотню фунтов больше, чем я.

— Знаешь, что самое смешное? Я даже не прокатился на ней. Сломал руку как раз в тот вечер, когда Лорен сделала мне этот подарок. Так и стоит в гараже.

— Странно, что меня это совсем не удивляет, — прокомментировал Сэм.

Мы шли по тропинке, вьющейся вдоль склона холма, примыкающего к нашему дому. В одной руке Сэм держал поводок, в другой банку пива. Эмили, собачка Сэма, носилась туда-сюда по сухой траве, принюхиваясь к запаху красных лисиц или каких-то других зверьков, обитающих в оставшейся неосвоенной восточной части долины. Вечер выдался таким же сухим, каким был и день. Из сводок погоды явствовало, что где-то южнее, в районе Пуэбло, бушуют грозовые дожди, однако область высокого давления, сформировавшаяся не там, где бы следовало, стойко отражала муссонные потоки, направляя их в Техас и Оклахому.

В реальном мире это означало, что никаких дождей в округе Боулдер ожидать не стоит.

Сэм рассказал, что работает в составе оперативной группы, пытающейся навести порядок в населенном преимущественно студентами районе Хилл, расположенном к западу от университета Колорадо. В последнее время там произошло несколько вооруженных ограблений, нарушивших обычно мирное течение жизни. Хотя он и не признавался, что хочет услышать мое профессиональное мнение — когда на Сэма находило, он вообще, черт возьми, отказывался считать профессией то, чем я зарабатывал на жизнь, — именно оно ему в данный момент и требовалось. Мы говорили о вырвавшихся из дома юнцах, о наркотиках и алкоголе и о том, как лучше со всем этим бороться. Я высказал ему свое мнение, но при этом меня не покидало чувство, что Сэм ждет большего, какого-то откровения или даже чуда, как будто я был волшебником.

Мы немного постояли, наблюдая закат, и медленно побрели назад, к дому. Сэм сказал, что было бы неплохо захватить Лорен и детей и отправиться куда-нибудь полакомиться мороженым. Его жена могла бы заехать за нами на машине.

— Знаешь, Саймон говорит, что у меня сросшиеся брови. Ему так сказал кто-то из друзей.

— Ты о чем?

Он остановился и постучал пальцем по переносице:

— Видишь? Брови сходятся над носом.

— Вот как? — Я присмотрелся к кустистым зарослям, которые Сэм называл бровями. Они действительно соединялись. Раньше я этого не замечал. — А что, это плохо?

— Похоже на то. Друзья говорят Саймону, что такие же будут и у него. Похоже, парень немного расстроился.

— Я бы сказал, что по сравнению со всем прочим, что он может унаследовать от такого папаши, сросшиеся брови не самая большая беда…

Он вскинул брови.

— Язвишь, да? Бесполезно, на меня твой сарказм не действует.

— Так что ты ему ответил?

— Сказал, что брови у него мамины, а не мои. Пока вроде бы успокоился. Боюсь только, что ненадолго.

— А о том, что их выщипывают, он еще не слышал?

— Слава Богу, нет. Относительно выщипывания и всего такого Саймон пребывает в блаженном неведении.

— Ему ведь и десяти еще нет.

— А еще он спросил, есть ли у меня кубики.

— Кубики?