Кровь невинных - Кристофер Дикки Страница 37

Памятники в парке были для меня чужими. Я не имел представления о людях, которых они изображали, и не мог прочитать их имена, написанные на непонятном языке. В три часа дня я был здесь единственным посетителем. Начало смеркаться. Тяжелые капли дождя падали сквозь голые ветви деревьев. Я пытался представить, как выглядит это место летом, когда солнце садится поздно, а небо чистое и ясное. Посреди парка виднелась старая беседка. Интересно, здесь давали концерты? Наверное, да. Я хотел увидеть это место, почувствовать его таким, каким знала и чувствовала его моя мать, когда была молодой. Но перед глазами у меня возникала только одна сцена, словно из старого кинофильма: дамы с зонтиками сидят и слушают играющих на трубах мужчин в эполетах. Я понимал, что на самом деле все иначе, но больше ничего не приходило на ум. А потом и это видение растворилось в серых зимних сумерках. Незнакомые герои смотрели на меня пустыми глазами. Холодный озноб пробежал по спине. Я вдохнул сквозь зубы воздух, влажный от дождя, и стал подниматься на холм к собору.

Я думал, что если переживу этот первый день, то уже не буду так одинок. «Все будет хорошо, — уверял я себя. — Все будет хорошо».

Я прилетел утром без визы, не имея ни малейшего представления, где остановиться. Приготовился ко всему, но, спустившись с трапа самолета, был потрясен заурядностью всего, что меня окружало. Я заметил несколько мешков с мусором и вооруженных носильщиков на улице. В городе по-прежнему витала угроза войны. Но это не особенно чувствовалось. Сотрудники аэропорта встречали всех доброжелательно, как будто мы — туристы, которые часто посещали Хорватию до начала боев. На стенах по-прежнему висели плакаты с изображением пляжей. Люди в форме вели себя очень вежливо. Они улыбались. Мне сказали, что я смогу получить визу в бюро.

— Куртовиц? Вы откуда? — спросила молодая женщина в окошке.

Я немного подождал, чтобы она могла меня рассмотреть.

— Родился в Канзасе, в Соединенных Штатах. Но моя семья отсюда.

— Зачем вы приехали? Навестить родных?

— Да.

— Вы были здесь раньше? — Она сделала пометки в своем журнале.

Я сказал, что нет.

— Где собираетесь остановиться?

— У родственников.

— Какой у них адрес?

— Каптол, дом 31.

Она внимательно посмотрела на меня. Потом на мое имя, которое записала в журнале.

— Честно говоря, я приехал без приглашения.

— Понятно. — Вероятно, сказанное мной подтвердило ее догадки. — Возможно, вам понадобится гостиница. «Астория» — хорошее место. Я выпишу вам визу. — Она вклеила визу в мой паспорт: клочок бумаги с красно-белым хорватским гербом.

Я прибыл в родной город моей матери в феврале 1992 года. К тому времени первый этап югославской войны практически завершился. Загреб возвращался к мирной жизни, потихоньку начинались восстановительные работы. Но никто не верил, что война закончилась. И на то были основания.

По дороге из аэропорта я рассматривал город, который показался мне современнее и холоднее, чем я ожидал. Фермерские земли уступили место трехэтажным домикам с крышами из красной черепицы и высоткам. Город вовсе не выглядел отсталым. Но здесь не ощущалось и того волшебства, на которое я надеялся.

«Астория» оказалась небольшой гостиницей, расположенной недалеко от центра, на одной улице с унылыми, серыми зданиями и магазинами с полупустыми витринами. Большинство номеров занимали беженцы, и администратор сказал мне, что осталась только одна свободная комната, которая оказалась маленькой и темной, вся в коричневых тонах. Наверное, это помогало скрыть грязь, или она стала такой из-за грязи. Все: пол, покрывало и даже сиденье в туалете — прожгли сигаретами. Я ушел оттуда сразу же, как только распаковал вещи. Подумал, что не стоит портить себе настроение, находясь в таком месте. К тому же я был голоден. Портье, одетый в грязную форму, воротник которой покрывал слой перхоти, предупредил, что в ресторане перестали готовить обед. Я решил все-таки проверить. Китайский ресторанчик действительно был закрыт.

— Может, — подсказал мужчина, — вы найдете что-нибудь в Горни-граде. В Старом городе около собора.

— Хорошо. Не подскажете, как туда добраться?

Он бросил ленивый взгляд на карту. На мгновение серьезно задумался, как актер на сцене.

— Это около собора. В Горни-граде.

К тому моменту, когда я вышел на улицу, мне уже расхотелось есть. Смеркалось, моросил дождь. Я почувствовал, что окружающая обстановка начинает угнетать меня. В витринах — только значки и флажки с хорватской символикой с красно-белым шахматным узором, пустые чехлы для ружей и охотничьи ножи, камуфляжные брюки и кепки и даже камуфляж для детей. В том числе и для совсем маленьких. Здесь же — средства для мытья посуды и спиртные напитки — все это вместе с самодельной формой и чехлами для ружей. Магазины напоминали блошиный рынок. Но к этому старому городу я испытывал почтение. Я говорил себе, что приехал сюда, чтобы почувствовать свою сопричастность этому месту, его истории. А потом я пришел в парк, аккуратный, старомодный и такой пустынный. Белые каменные лица статуй казались загадочными и будили во мне какие-то смутные воспоминания.

И все-таки я находился здесь. В городе ощущалось нечто особенное. Возможно, дело даже не в самой истории. А в том, как ты ее ощущаешь. «Все будет хорошо. Да!» — я ударил кулаком по ладони и пошел быстрее, чувствуя, как кожу начинает пощипывать от холода. Улица вывела меня на вымощенную булыжниками площадь, по которой ездили трамваи. Над ней возвышалась гигантская статуя всадника, поднявшего свой меч над толпой. Бронзовая тесьма опоясывала его грудь, из шляпы торчало бронзовое перо. Позади него виднелись шпили собора.