Индекс страха - Роберт Харрис Страница 36

— Я заплачу вам вдвойне, — в отчаянии сказал Александр. — Вы получаете комиссию в пятьдесят процентов; считайте, что вы только что заработали сто тысяч франков — верно? Готов перевести на ваш счет двести тысяч, чтобы вы вернули работы Габриэль.

— Алекс, прекрати, — вмешалась жена.

— Это невозможно.

— Хорошо, я еще раз удвою сумму. Четыреста тысяч.

Бертран раскачивался в своих легких обтягивающих туфлях, этика и жадность вели неравный бой на просторах его лица.

— Ну я не знаю, что сказать…

— Перестань! — закричала Габриэль. — Перестань немедленно, Алекс. Вы оба. Я не в силах вас слушать.

— Габи…

Но она увернулась от протянутых рук мужа и метнулась к двери, расталкивая последних гостей. Хоффман устремился за ней, стараясь не отставать. У него возникло ощущение, что он попал в кошмар, так успешно Габриэль ускользала от него. В какой-то момент кончики его пальцев коснулись ее спины. Он выскочил на улицу, но только после дюжины шагов сумел схватить жену за локоть. Потянул ее к себе, и они остановились в дверном проеме.

— Послушай, Габи…

— Нет. — Она отмахнулась свободной рукой.

— Послушай. — Он тряхнул ее, и женщина перестала вырываться. Хоффман был сильным человеком, и ему не пришлось прикладывать заметных усилий. — Успокойся, пожалуйста. Спасибо. А теперь выслушай меня. Происходит нечто очень странное. Я уверен: тот человек, который купил все твои творения, прислал мне книгу Дарвина. Кто-то пытается воздействовать на мой разум.

— Перестань, Алекс. Не начинай снова. Это ты все купил — я знаю.

Она снова попыталась вырваться.

— Нет, послушай. — Хоффман снова тряхнул Габриэль, почувствовав, что страх делает его агрессивным, и попытался успокоиться. — Клянусь, это сделал не я. Дарвин приобретен аналогичным образом — перевод наличных через Интернет. Я могу поспорить: если сейчас мы вернемся к господину Бертрану и он назовет счет человека, купившего твои творения, то они совпадут. Ты должна знать: несмотря на то, что на нем стоит мое имя, он мне не принадлежит. Я ничего о нем не знаю. Однако я доберусь до тех, кто за этим стоит, обещаю тебе. Ну вот, я сказал все, что хотел.

Александр отпустил жену.

Она молча смотрела на него, массируя локоть, а потом беззвучно заплакала. Хоффман понял, что сделал ей больно.

— Извини, — сказал он.

Она сглотнула и посмотрела на небо. Наконец, ей удалось успокоиться.

— Ты ведь так и не понял, насколько важной была для меня эта выставка?

— Конечно, я понимаю…

— А теперь все разрушено. И это твоя вина.

— Перестань, как ты можешь такое говорить?

— Но так и есть, потому что либо ты все купил, как безумный альфа-самец, который считает, что делает мне одолжение, либо это сделал другой человек, пытающийся воздействовать на твой разум. В любом случае — все дело в тебе, снова.

— Неправда.

— Ладно, так кто же этот таинственный покупатель? Ко мне он не имеет отношения. У тебя должны быть какие-то идеи. Твой конкурент? Или клиент? Может, ЦРУ?

— Не говори глупости.

— Или Хьюго? Очередная идиотская шутка в стиле младших школьников?

— Это не Хьюго. Я совершенно уверен.

— О нет, конечно, нет, твой драгоценный Хьюго не мог ничего такого сделать! — Габриэль больше не плакала. — В кого ты превратился, Алекс? Леклер хотел знать, почему ты ушел из ЦЕРНа, были ли тому причиной деньги. И я сказала ему, что нет. Но сейчас мне кажется, что ты уже и сам не слышишь, что говоришь. Двести тысяч франков… Четыреста тысяч франков… Шестьдесят миллионов долларов за дом, который нам не нужен…

— Насколько я помню, ты не жаловалась, когда мы его купили. Ты сказала, что тебе нравится мастерская.

— Да, но только для того, чтобы не расстраивать тебя. Неужели ты думаешь, мне там нравится? Такое впечатление, что мы живем в проклятом Богом посольстве. — Тут ей в голову пришла новая мысль. — Кстати, сколько у тебя сейчас денег?

— Прекрати, Габриэль.

— Нет, скажи мне, я хочу знать. Сколько?

— Я не представляю. Тут все зависит от того, как считать.

— Ну так попытайся. Назови мне цифры.

— В долларах? Приблизительно? На самом деле я точно не знаю. Миллиард. Миллиард и две десятых.

— Миллиард долларов? Приблизительно? — Она была так удивлена, что потеряла дар речи. — Знаешь, что я тебе скажу? Все кончено. Для меня теперь имеет значение только одно — убраться подальше из этого проклятого города, где всех интересуют только деньги. — Она отвернулась.

— Что кончено?

Хоффман снова схватил ее за руку, но теперь уже неуверенно, на этот раз она резко повернулась и влепила ему пощечину. Удар получился легким, почти невесомым, но Хоффман сразу ее отпустил. Такое произошло между ними в первый раз.

— Никогда больше, никогда, не смей так меня хватать! — прорычала Габриэль.

В следующее мгновение она уже уходила прочь. Дошла до перекрестка, быстро свернула за угол и скрылась из вида, оставив его стоять одного с прижатой к щеке рукой. Хоффман еще не мог осознать всю глубину постигшего его несчастья.

Леклер наблюдал за происходящим с удобного сиденья своей машины. Представление разворачивалось перед ним, как в кинотеатре для автомобилистов. Он видел, как Хоффман медленно повернулся и зашагал обратно в галерею. Один из двух телохранителей, стоявших у входа со скрещенными на груди руками, перекинулся с ним несколькими словами, и Хоффман сделал усталый жест — вероятно, попросил его, чтобы тот последовал за его женой. Телохранитель повиновался. Потом вошел в галерею со своим напарником. Леклер мог легко отслеживать происходящее внутри: окно было большим, а галерея почти полностью опустела. Хоффман подошел к владельцу, господину Бертрану, и принялся его в чем-то упрекать. Затем вытащил мобильник и замахал им перед лицом Бертрана. Тот поднял руки и оттолкнул Хоффмана, но тот схватил владельца галереи за отвороты пиджака и толкнул к стене.

— Боже мой, что теперь? — пробормотал Леклер.

Он видел, что Бертран пытается освободиться, но Хоффман снова его толкнул, теперь уже сильнее. Леклер выругался, распахнул дверцу машины и выбрался наружу. У него затекли колени, и он поморщился, торопливо шагая через дорогу к галерее, размышляя о жестокости своей судьбы: ему приходилось заниматься такими вещами, когда до шестидесяти осталось всего несколько лет.

К тому моменту, когда Леклер вошел внутрь, телохранитель уже успел встать между Хоффманом и владельцем галереи. Бертран разглаживал пиджак и выкрикивал оскорбления в адрес Александра, который отвечал ему тем же.

— Джентльмены, джентльмены, — сказал Леклер, — вам следует успокоиться. — Он показал свой значок телохранителю, который посмотрел на него и слегка закатил глаза. — Мистер Хоффман, вам не следует так себя вести. После всего, что вы сегодня перенесли, мне совсем не хочется вас арестовывать, но, если потребуется, я так и поступлю. Что здесь происходит?