Воскресшая душа - Александр Красницкий Страница 35

Идти троим босякам нужно было на совсем другой, заречный конец столицы.

День выдался ненастный, зима уже прошла, началась ранняя весна. Дул шквалистый ветер со взморья. Лед на Неве и каналах набух, побурел; на улицах, в особенности на окраинах, была непроходимая слякоть.

– Ну и погодка! – ежились в своих лохмотьях босяки.

– Выпить бы! – заныл Козелок. – Трещит, братцы, голова-то у меня после вчерашнего… Мысли собрать не могу…

– На что выпьешь? – сплюнул со злобою Метла. – Ни гроша… Ты чего это? – обратился он к Козелку.

Тот с особенным выражением на лице шарил у себя в карманах.

– Нашел, родименькие, – радостно воскликнул он, – нашел ведь! Вот он, капитал-то!..

На его ладони блестела серебряная монетка – последняя из данных ему накануне Дмитриевым.

– Вот кстати-то! – так весь и просиял Зуй.

– Именно, – крякнул Метла, – как собака, продрог я, погреться не мешает!

– А вот я сейчас схлопочу! – отозвался Козелок и кинулся в ближайшую винную лавку.

Принесенная им водка в один момент была выпита тут же на улице.

– Х-а-арошо! – так и расцвел Зуй.

– Хорошо, да мало! – буркнул Метла.

– А ежели стрельнуть? – предложил Козелок. – Втроем-то живо еще на сороковку настреляем. Рассыпься, ребята, только друг друга из вида не теряй!

Товарищам повезло. На кладбище они явились сильно навеселе.

– Тише, братцы, – шепнул обоим Козелок, – пусти меня вперед и вида не показывай, что меня знаете.

– Что там такое? – лениво протянул Метла.

– Знакомца приметил… вишь! – указал Богданов на стоявшего у решетки человека. – Подождите малость…

Он смело подошел к своему «знакомцу» и, тронув его за плечо, воскликнул:

– Афанасию Дмитриевичу, приятелю, почтение!

Дмитриев – это был он – обернулся.

– А, живая душа на костылях! – воскликнул он. – Тебя-то мне и нужно!

– Зачем? – испугался Козелок.

– Дело есть.

– Разве вышло что?

– Что вышло!.. Графа похоронили.

– Похоронили? – присел Козелок.

– Что же с ним еще делать то?.. А вот ты мне нужен.

– Похоронили? – все еще не пришел в себя Козелок. – Ну и дела!.. На могилку бы его пройти… Ведь сколько этой самой водки вместе с ним вылакали – страсть! Друзьями были закадычными… Должен же я, можно сказать, последний долг воздать… Проводи ты меня, поклонюсь я хотя могилке, а потом весь я твой… со всеми потрохами.

Афанасий почему-то был на этот раз особенно приветлив с Козелком.

– Ну, быть по-твоему! – согласился он. – Идем скорее.

Они пошли. Зуй и Метла следовали за ними на некотором расстоянии.

– И как нехорошо вышло-то все! – рассказывал Козелку Афанасий. – Даром что покойник-то графом был, а ни одного графа, почитай, так не хоронили. Ведь, слышь, графиня-то, вдова, разнедужилась… «Я, – говорит, – не могу, у меня нервы!» С полдороги отстала, а с нею и господин, который при ней для утешения состоит… Я, Настасья да Дарья и провожали только… Под самый конец чернявый с бородой, доктор что ли, пришел, он и в конторе рассчитывался… Да и этот хорош… Отвалил могильщикам на чай и ушел… Так и бросили все графа бедного… – Афанасий вздохнул. – Ты чего ерзаешь? – заметил он какую-то нервозность в своем спутнике.

– Так, ничего… Сожалею… – ответил Козелок. – И на что я тебе, милый человек, понадобился?

– Угостить хочу!

– Это за что же ты угощать меня будешь?

– После узнаешь… Вот она, могилка-то графская, – указал Афанасий на незаметный могильный холм и прибавил: – Эх, скоты негодные, как завалили-то!..

Холм был насыпан кое-как. Крупные комья земли были набросаны как попало и даже не прибиты как следует. Рядом, в ногах двое здоровых парней копали новую могилу.

– Чего лаешься-то? – крикнул один из них Афанасию.

– А того, что стоит вас, иродов, лаять! – ответил тот. – Разве так могилы насыпают?

– Ты чего петушишься? Твой, что ли, покойник?

– Мой не мой, а вот доложу господам, которые его хоронили, скажут они в контору – напреет вам.

– Ишь ты какой дошлый! – крикнул один из могильщиков. – Не бойся, не убежит покойник то!

Он взмахнул заступом, но не рассчитал и ударил по земле с такой силой, что послышался треск ломающегося дерева.

– Ты это что? – наклонился в могилу товарищ. – Никак, по гробу попал?

– Промахнулся малость, – сознался первый могильщик. – Ножную стенку отколол… Земля – что тесто…

– Так приткни ее да глинки подсыпь, будет держаться…

– Учи еще! Будто не знаю!

Взметнув раза два заступом, могильщик глиной прикрыл и пролом в гробу, и образовавшееся в могиле с Нейгофом отверстие.

– Тоже хоронят! – ворчал он. – Одного на одного… Положим, им все равно, да нам-то как оберечься?

– Ты, мил человек, не гневись! – уговаривал между тем его товарищ Афанасия. – Мы ведь тоже свое дело знаем… Слышь, палят? Чувствуешь, ветер-то какой? А? Коли в такой ветер палят, стало быть, вода поднимается… а у нас здесь, ежели высоко – заливает… Вы бы, или там господа твои, в первом разряде хоронили, а то место неважное, дешевенькое… Ежели вода поднимется да зальет, размыв будет… Снова насыпать придется, так два раза одно дело делать нечего… Понял, друг?

– Понял давно, что лентяи вы несовестливые!