Изолятор - Джошуа Спэньол Страница 35

– Могила очень глубокая. Нам пришлось ее обкопать, чтобы не прыгать туда, к нему.

Мы прошли еще несколько футов, и в нос ударил резкий запах.

Он был совершенно неуместным – вовсе не органический, который мог бы исходить от гниющих листьев или даже от разлагающегося трупа. Запах был чисто химический. Я узнал его почти мгновенно.

– Отбеливатель, – удивленно произнес я.

– Да, – согласился О'Лири, – и это очень странно.

Мы подошли к полицейскому ограждению, и я смог более обстоятельно рассмотреть происходящее. Полукругом, в радиусе примерно десяти футов, земля была снята. Вниз шел довольно пологий склон. Люди из службы расследования стояли на краю, на нижней кромке, и смотрели в глубь образовавшегося кратера. Я был всего лишь в пяти футах, однако тела не видел.

На краю могилы лежало несколько толстых пластиковых мешков, наполненных чем-то странным.

– Что это такое? – удивился я.

– Быстро схватывающийся бетон. Ваш приятель был им засыпан.

– Зачем? – еще больше удивился я.

– Если б я знал. Может быть, чтобы уничтожить запах. А может быть, чтобы мы его не достали. Или просто чтобы не убежал – придавить хотели. – О'Лири ухмыльнулся. Мне было не до смеха. – Похоже, они просто высыпали несколько мешков этой смеси, а затем полили водой. Покрыли тело всего лишь на пять дюймов. И все равно пять человек три часа раскапывали и разгребали бетон.

Я подошел к самому краю раскопанного участка.

Даже с этой точки удалось увидеть немногое, но то, что увидел, представляло собой отвратительное месиво, которое текло по рукам одного из рабочих… И эти парни, на которых не было никакой защиты, кроме перчаток и масок, вели себя так, словно ничего опасного в их деле не было.

– Стоп-стоп-стоп, – скомандовал я. – Убирайтесь отсюда! Отойдите подальше от тела.

Рабочие удивленно подняли головы.

– Эй, – вмешался О'Лири. – Какого черта вы…

– Убирайтесь отсюда! – заорал я.

Рабочие не двигались, продолжая с недоумением меня разглядывать. Наверное, если бы я замахал, словно крыльями, руками и закудахтал, реакция оказалась бы точно такой же.

– Уйдите из ямы, – медленно и тихо произнес я.

– Кто это такой, черт возьми? – поинтересовался один из рабочих.

– Ребята, быстро! Все до одного.

Я постарался успокоиться, понимая, что моя реакция могла бы быть и несколько дипломатичнее. Однако трудно было думать о дипломатии, когда я увидел, как эти бедолаги копаются в могиле практически без всякой защиты, измазанные кровью и бог знает чем еще, и того и гляди подцепят вирус, чтобы потом понести его дальше – женам и подругам.

– Труп вполне может оказаться «горячим». Вы понимаете, что это значит? Это значит, что он может быть заражен вирусом. И если вы подхватите вирус, он вас убьет.

Похоже, я их убедил.

– Мы же в масках. О'Лири…

– Уходите, ребята, уходите.

– Какого же черта нас никто раньше не предупредил? Послушайте, О'Лири, вот говорят, что здесь опасно, а…

Едва рабочие вылезли из ямы, как я осознал, что все молча наблюдают за нами. Майерс смотрел так, словно я только что вытащил пистолет. О'Лири – так, словно собирался вытащить пистолет. И стрелять в меня.

– Да, кстати, меня зовут Натаниель Маккормик. Я врач, работаю в Центре контроля и предотвращения заболеваний. Как вы, наверное, уже слышали, тело может быть заражено опасной болезнью. Поэтому я должен задать всем два вопроса, чтобы успокоиться или, наоборот, очень занервничать. Во-первых, не попала ли кому-нибудь на кожу кровь? Или, может быть, какие-то другие выделения? Соприкасался ли кто-нибудь непосредственно?

Все дружно покачали головами: нет.

– Отлично. Это просто здорово. Во-вторых, знаете ли вы, в чем именно состоит универсальная защита?

Послышалось: да, знаем.

– Хорошо. Значит, так и действуйте. Обязательно применяйте универсальную защиту. С этой минуты каждый, кто собирается подойти к трупу, должен непременно надеть халат и защитные очки – о маске и перчатках я уже не говорю. Вы сами понимаете, в таком деле осторожность никогда не помешает.

Рабочие медленно прошли мимо меня.

– Эй, – обратился я уже непосредственно к ним. – Если вы действовали осторожно, то все будет в порядке. Я просто хотел вас напугать.

– Вам это удалось, доктор, – ответил один из рабочих.

– Все будет в порядке, – заверил я. Потом повернулся к О'Лири. – У вас есть список тех, кто работал непосредственно с телом?

– Разумеется, доктор. Все, что вам угодно, – ответил он, качая головой. – Все, что угодно.

– Я просто хотел удостовериться, что все в безопасности.

– Конечно, конечно.

О'Лири продолжал уничтожать меня взглядом. Еще бы! Ведь я оторвал ему яйца и преподнес на тарелочке перед всеми подчиненными. И кроме того, не сомневаюсь, что детектив думал – упаси Боже – о тех судебных разбирательствах, которые начнутся, если кто-нибудь из присутствующих здесь вдруг действительно заболеет. Я мысленно посоветовал ему расслабиться. Скорее всего, эти ребята не такие простаки.

Покончив с обязанностями по охране общественного здоровья, я отвернулся от Майерса и О'Лири и подошел к краю кратера. Потом очень осторожно спустился по склону к могиле. Запах отбеливателя усилился, и я чувствовал себя пехотинцем на Западном фронте, попавшим в зону газовой атаки. Майерс остановился за моей спиной.

– Господи, помилуй… – услышал я его негромкий голос.

* * *

Дуглас Бьюкенен лежал на спине. С одной стороны от него возвышались шесть футов земли, с другой стояли мы с Майерсом. Специальный пакет для трупов, в который его засунули, сейчас был открыт; к внешней стороне толстого черного пластика прилипли кусочки сырого бетона. Дно могилы, если можно так назвать эту яму, было неровным, так что бедра Дугласа оказались ниже, чем все остальное. Жидкость, которую я принял за отбеливатель, собралась в углублении. Рубашки на трупе не было, а штаны оказались спущены до колен.

Джон Майерс повернулся и медленно пошел вверх по склону.

– Не могу. Надо подышать, – лаконично объяснил он.

Я продолжал смотреть на тело.

Неровный надрез шел от каждого плеча к грудине и ниже, к лобку, образуя букву Y. Именно такой надрез делают патологоанатомы, когда производят вскрытие. Левая часть грудной клетки оказалась оторвана и лежала на краю пакета, словно открытая дверь, обнажающая внутренности грудной и брюшной полостей. Картина моментально заставила вспомнить гравюры великого анатома эпохи Возрождения, Весалиуса. Фигуры на этих гравюрах обычно располагаются на фоне самых что ни на есть пасторальных пейзажей. Они мирно почивают с распахнутыми грудными клетками, позволяющими зрителю проникнуть взглядом в глубины тела. Это действительно прекрасные произведения искусства, которые не могли сравниться со зрелищем, открывшимся моему взору.