Врата - Фрэнсис Пол Вилсон Страница 34

Видно, что добавилось в последнее время, — пивные банки, бутылки из-под лимонада, старые автомобильные покрышки, огромные куски пенопласта.

С обеих сторон от дороги лежала сухая коричневая трава. Джек заметил троицу белохвостых оленей — самку и двух самцов, — которые паслись у купы деревьев. Завидев приближавшуюся машину, они прыгнули в кусты, исчезли из вида.

В глаза бросился знак: «ОСТОРОЖНО, ПАНТЕРЫ».

— Пантеры?

— Пока еще встречаются, — подтвердила Аня.

Мысль о разгуливающих вокруг диких пантерах несколько обеспокоила Джека даже в машине. А если увидишь такую табличку, прохаживаясь пешком?

— Я сюда пару раз ездила с твоим отцом. Каждый раз, видя этот знак, он рифмовал «пантера» — «холера».

— Огден Нэш! [30]— рассмеялся Джек.

— Кто?

— Очень умный поэт-реалист. Без какой-нибудь зауми. Часто писал для детей. Нравился папе.

Вспомнился вечерний ритуал, когда отец читал детям стихи о животных.

Он почти забыл об этом. Напомнил себе, вернувшись домой, заглянуть в магазины, посмотреть, что еще издается. Вики понравится Нэш, играющий словами.

Джек мигом вернулся к действительности, проезжая мимо выжженного участка, куда, видно, какая-то задница швырнула из окна машины окурок. Высоко висевший знак с изображением глуповатого аллигатора уведомлял, что они въезжают на территорию водохозяйственной системы Южной Флориды.

— В данный момент в хозяйстве не слишком-то много воды, — заметил он, когда шоссе кончилось, сменившись пыльной, покрытой грязной коркой проселочной дорогой.

— Все равно умудряются бесхозяйственно с ней обращаться. А строительство к северу отсюда губит Эверглейдс — с королевским размахом.

В голосе Ани слышалась злость... и еще что-то.

— Кажется, вы принимаете это очень близко к сердцу.

— Правда, малыш, принимаю. Как и любой порядочный человек.

— Извините меня, но ведь это на самом деле просто большое болото.

— Вовсе не болото. Болота стоячие, а в Эверглейдс воды проточные. Это прерия — сырая, заросшая меч-травой прерия. Вся эта часть штата спускается вниз от озера Окичоби к морю. Вода из озера образует многомильные протоки, которые не дают прерии высохнуть. Мы сейчас рядом с Тэйлоровой протокой. Индейцы микасуки называют Эверглейдс «па-хай-оки» — травяная река. И посмотри, чего тут наделали за последние пятьдесят лет: прорыли каналы, настроили ферм, сливают в воду химикаты, куда еще доходит вода. Фермы воду не получают, потому что «водохозяйственная система» устроила столько каналов, запруд, плотин, дамб и шлюзов, что вода не может течь естественным путем. Удивительно, что тут вообще хоть что-нибудь осталось. Просто повезло дуракам, что весь район не превратился в пустыню. — Она взглянула на него. — Прости, малыш. Лекция кончена.

— Нет, я кое-что понял. Но по-моему, раз уж Флорида представляет собой одну большую песчаную дюну, вода из проток может просто сквозь землю просачиваться.

— Песчаную дюну? Откуда это пришло тебе в голову?

— Слышал от кого-то.

Аня погрозила пальцем:

— От ослиной задницы. Во Флориде главным образом известняковые почвы. Это вовсе не песчаная дюна. Скорее, если на то пошло, гигантский риф.

Песок, конечно, есть, но копни, и наткнешься на окаменевшие трупики бесчисленных организмов, которые строили эту махину, когда все здесь было покрыто водой. Вот почему вода течет вниз в Эверглейдс: потому что так надо.

— Откуда вам столько об этом известно?

— Это не секрет. Надо просто газеты читать. Говорят, правительство выделит миллиарды и поправит дело. Посмотрим. В первую очередь, не надо было доводить до беды. — Она взглянула на карту. — Скоро приедем.

— Куда?

— На перекресток. — Аня указала пальцем в ветровое стекло. — Вон. Должно быть, он и есть.

Джек увидел висевший знак «стоп», замедлил ход, остановился в десятке футов перед перекрестком. На другой дороге никаких знаков не было. Он взял у Ани карту, сверился.

— Как узнать, то ли самое место?

— То, — заявила она.

— Нигде не сказано, что это Южная дорога.

— Поверь, малыш. Она самая.

Он снова посмотрел на карту. Не так много на ней перекрестков. Наверно, тот.

Оставив мотор включенным, Джек вылез, направился к знаку «стоп». Он был пробит парой выстрелов — кажется, 45-й калибр, — но, судя по заржавевшим рваным краям дыр, давно. С запада дул резкий бриз. Джек вышел на перекресток, глянул влево и вправо, осмотрел землю. В пыли сверкали крошечные осколки. Здесь произошло столкновение.

— Что надеешься найти?

Он оглянулся на подходившую Аню с семенившим за ней Ирвингом, который рыскал по сторонам, принюхиваясь к земле.

— Не знаю. Просто очень многое не укладывается в картину, особенно время и предположение, будто папа проехал на знак «стоп».

— По-моему, очень многие сделали бы точно так же. Смотри, мы стоим тут утром в четверг и не видим ни одной машины. Думаешь, ночью во вторник их было больше?

— Нет, наверно. Но он такой... законопослушный, никогда не рискует... не представляю, чтобы нарушил правила. И в первую очередь не представляю, что он тут делал.

— Это я тебе могу сказать: ехал в машине.

Джек постарался не выдавать раздражения.

— Знаю, что ехал в машине. Куда?

— Никуда. Давно плохо спит, решил проехаться.

— Откуда вы знаете?

— Он сам рассказывал. Спрашивал, не хочу ли я как-нибудь с ним прогуляться. Я велела меня вычеркнуть. Незнакома с бессонницей, сплю как мертвая.

Я заметил, подумал Джек.

— Где он ехал?

— Здесь. Говорил, всегда ездит одной дорогой. С открытыми окнами. Говорил, что любит тишину, останавливается, смотрит на звезды — их тут очень много, — наблюдает за приближением грозы. Конечно, когда у нас грозы бывали, — вздохнула она. — Давно уж мы не слышали грома.

— Хорошо. Значит, он совершал еженощную прогулку...

— Не еженощную. Ездил два-три раза в неделю.

— Ладно. Значит, ночью в понедельник или ранним утром во вторник приехал сюда и почему-то выскочил на перекресток, когда мимо еще кто-то ехал. В довольно большой машине, которая сбила его автомобиль и поехала дальше. Наверно, грузовик. Похоже, он выскочил перед грузовиком.

Джек оглядел дорогу в обе стороны. Отцовский «маркиз» получил удар в правое переднее крыло. Выходит...