Скрипка дьявола - Йозеф Гелинек Страница 34

Пердомо договорился встретиться с Кармен Гарральде, личным секретарем и артистическим агентом покойной, вечером в квартире Ларрасабаль на улице Морерия. Погода была отличная, и близлежащие галереи в Лас-Вистильяс уже были заполнены людьми, пришедшими сюда полюбоваться красивейшим закатом солнца и насладиться легким бризом, словно приглашавшим прогуляться и поболтать. Инспектор вспомнил, сколько раз они с женой выпивали здесь по бокалу вина перед ужином в одном из мексиканских ресторанов, которых в этом районе было великое множество и которые так нравились им обоим, и почти ощутил аромат — смесь свежих цветов и цитрусовых — духов Шанель «Кристалл», какими обычно пользовалась жена. Он вдруг осознал, что впервые воспоминание о Хуане, всегда окрашенное грустью, не сопровождалось обидой на то, что она оставила его и Грегорио, что не была так осторожна, как следовало бы. На этот раз воспоминание сплеталось с бодрящей мыслью о том, что каждый раз, думая о ней и ощущая ее присутствие с такой внутренней силой, он как бы возвращает ее к жизни.

Кармен Гарральде предупредила его, что домофон сломан и ему нужно будет позвонить ей по мобильнику, когда он окажется перед подъездом, чтобы она могла спуститься и открыть дверь.

Пердомо звонил, пока не взяли трубку.

— Инспектор Пердомо, — лаконично сообщил он, услышав хриплый голос Гарральде.

— Послушайте, у меня уже давно ревматический артрит, и мне трудно спускаться и подниматься по лестнице. Дело в том, что лифт вышел из строя в тот же день, что и домофон… и с тех пор уже три недели! Вы не против, если я сброшу вам ключи?

Пердомо подошел к месту, которое указала ему женщина, и ждал там, пока она не бросит ключи, как ему показалось, бесконечно. От нечего делать он разглядывал людей, сидевших на галерее с бокалом вина, и думал о том, насколько изменился Мадрид за последние годы: довольно избитое выражение «мы — плавильный котел культур», которое так любили употреблять местные политики в своих речах, сейчас казалось верным, как никогда, поскольку на этой галерее сидели вперемежку латиноамериканцы и жители Центральной Африки, славяне и граждане Соединенных Штатов и, разумеется, выходцы из стран Магриба, которых Пердомо без труда отличал от остальных, потому что только у них на столах не было алкоголя. Затем он обратил внимание на разнообразие шумов вокруг и прикрыл глаза, чтобы лучше их определить. Помимо человеческих голосов, звучавших на несколько децибел громче, чем необходимо, — Испания, вспомнил он, вторая самая шумная страна в мире, вслед за Японией, — слышался лай собак, пение птиц, выхлопы мотоциклов, мелодия флейты из окна первого этажа, телевизоры на полную громкость, вплоть до перестука каблучков в ритме фламенко, доносившегося из полуподвала.

Из задумчивости его вывел металлический звон ключей, упавших в нескольких сантиметрах от того места, где он стоял. «Еще немножко, и они пробили бы мне череп», — подумал инспектор и поднял голову, чтобы посмотреть на Кармен Гарральде, но женщина уже исчезла, словно призрак.