Пять ночей у Фредди: Ужасы Фазбера. Хватайка - Скотт Коутон Страница 34

– Дуайт – придурок, – сказал Радж, и с этим ребята дружно согласились.

Ненавидеть Дуайта было гораздо проще, чем признать, что они – не из тех, чьи папы могут позвонить куда надо и купить уродливого зелёного кролика ростом с младенца, который ещё и бегает со скоростью настоящего кролика.

– Мы никогда его не купим, если нам придётся ждать до четырёх часов, – сказал Айзек.

– Можно… – начал Оскар, но Радж перебил его:

– Нет, нельзя, – сказал он.

– Откуда ты…

– Прогуливать нельзя.

– Может быть, я…

– Невозможно. У меня уже два предупреждения. Ещё одно, и мама отправит меня в солдатский учебный лагерь.

– Да ладно, она же не серьёзно, – сказал Оскар.

– Ты мою маму не знаешь, – ответил Радж. – Однажды моя сестра ей возразила, так мама запретила ей говорить целую неделю.

– Да не было такого, – засмеялся Айзек.

– Нет, значит? Спроси Авни. Она говорит, что на шестой день вообще почти забыла, как разговаривать.

Радж посмотрел вдаль, словно преследуемый призраком мамы, а Оскар повернулся к Айзеку:

– Не смотри на меня. Мне надо отвести Джордана домой.

Оскар знал, что с этим точно не поспоришь. Для младшего брата Джордан был вполне нормальным, и Оскар точно знал, что мама Айзека взорвётся как триста тонн тротила, если он хотя бы подумает оставить Джордана одного до трёх часов, когда она вернётся с работы.

Нет, ничего не получится. Несмотря на все замечательные идеи Оскара, он точно знал, что слишком боится воплощать их в жизнь. Его мама считала прогул школы смертным грехом – она всеми силами билась за своё образование, ещё и воспитывая Оскара в одиночку.

Оскару и друзьям придётся ждать до четырёх часов.

День тянулся мучительно медленно. Мистер Таллис заставил весь класс читать наизусть преамбулу Конституции США снова и снова, пока они всё же не ответили правильно. Миссис Давни устроила несправедливо сложную контрольную по изотопам. Тренер Риггинс заставил всех бегать вокруг футбольного поля, хотя дорожки были ещё грязными после прошлого дождя. Оскар решил, что худшего дня ему в жизни ещё не выпадало.

А в 14:33 всё стало ещё хуже.

За две минуты до последнего звонка Оскара вызвали к секретарю.

– Сейчас? – взмолился он, обращаясь к мистеру Энрикесу.

Учитель геометрии пожал плечами – он никак не мог выручить Оскара, хотя и был его любимым учителем.

– Простите, мистер Авила. Никто не обещал, что учёба в десятом классе не полна несправедливости.

Он повернулся к Раджу и Айзеку. Геометрия была единственным предметом, на который они ходили вместе с тех самых пор, как познакомились на детской площадке в третьем классе.

Собрав все силы, он, пытаясь говорить не слишком сдавленным голосом, добровольно принёс себя в жертву:

– Ждите меня до половины четвёртого. Если я не вернусь…

Все одноклассники слушали, словно немые свидетели.

– …тогда идите без меня.

Радж и Айзек торжественно кивнули. Оскар собрал тетради в рюкзак и в последний раз посмотрел на мистера Энрикеса.

– Это ваша мама, – пробормотал тот и похлопал Оскара по плечу.

Мистер Энрикес знал, что маме Оскара иногда нужна была его помощь в доме престарелых «Ройял-Оукс». Он не знал точно, кем мама там работала, но, насколько он понимал, именно благодаря маме там всё не разваливалось. Его мама была очень важна.

Секретарша на ресепшене нетерпеливо ждала Оскара, держа в руках трубку телефона.

– Думала, ты потерялся, – без всякого юмора сказала она. – Твоя мама знает, что именно для этого большинство родителей покупают детям мобильные телефоны?

Оскар оскалил зубы в некоем подобии улыбки.

– Мне кажется, ей просто нравится слышать ваш голос по обычному телефону, – сказал он, и секретарша тоже улыбнулась. – К тому же телефоны в школу носить нельзя.

«Да и нет у нас на него денег», – подумал он, не без злобы по отношению к секретарше.

Оскар быстро взял у неё из руки телефон, потому что она, похоже, уже была готова ударить его трубкой.

– Эм-Эм, мистеру Деверо сегодня не очень хорошо, – сказала мама Оскара. Мама пользовалась его прозвищем Эм-Эм, сокращением от Маленького Мужчины, только когда очень нуждалась в его помощи.

Только не это. Только не сегодня. Мистер Деверо был, возможно, самым старым человеком в мире, и когда он был не в духе, лишь несколько человек могли хоть как-то убедить его принять лекарства или что-нибудь съесть. По необъяснимым причинам одним из этих людей был Оскар.

– А где Конни? – захныкал Оскар, имея в виду единственную санитарку, с которой желал общаться мистер Деверо.

– В Пуэрто-Вальярта, там, где должна быть я, – ответила мама. – К тому же он попросил, чтобы пришёл именно ты.

Оскар отдал трубку обратно секретарше, которая уже держала в руке кошелёк, постукивая по столу ногтем, накрашенным белым лаком.

– Надеюсь, вы уже разрешили свои проблемы? Мне надо идти в «Коробку Игрушек», пока они ещё не распродали всех Плюштрапов. У меня пятеро племянников.

Это уже было для Оскара слишком. Ещё на пять Плюштрапов станет меньше, когда мисс Бестли (для него – мисс Буэстли) заберёт их для своих племянников, которые вообще этого не заслуживают.

Оскар, мрачно шаркая по тротуару, дошёл до остановки автобуса номер 12, затем пересел на 56-й, прошёл четверть мили от автобусной остановки до маминой работы и с кислым видом остановился в фойе дома престарелых «Ройял-Оукс».

Ирвин, сидевший в регистратуре, кивнул ему из-под наушников.

– Мужик совсем поехал крышей, парень! – громко сказал Ирвин, стараясь перекричать низкую басовую партию из наушников. – Говорит, что Мэрилин хочет украсть его душу!

Оскар кивнул. Ирвин отлично разбирался в странностях «Ройял-Оукс», в том числе и в хронической, совершенно безосновательной паранойе мистера Деверо. Когда Оскар услышал, что Ирвин подтвердил слова мамы, сказанные по телефону, его настроение нисколько не изменилось – он был готов безоговорочно капитулировать. Он просидит здесь весь оставшийся день, скорее всего, до самого вечера, пытаясь успокоить мистера Деверо. Плюштрап-Охотник (не то, что у него даже изначально были шансы его заполучить) теперь никогда не будет принадлежать ему.

Автоматические двери с шипением открылись, и он увидел со спины высокий мамин силуэт. Она отдала планшет с бумагами санитарке, не знакомой Оскару. Санитары в этом заведении менялись быстрее, чем Оскар успевал выпить порцию «Электрического Синего Фруктового Пунша».

– Проконтролируй, чтобы миссис Делия не ела ничего молочного после четырёх часов вечера, – сказала мама. – Не то она станет так пукать, что комнату придётся закрыть на карантин, и обещаю, ты будешь единственной, кто обслуживает это крыло сегодня ночью.